Первые российские фондовые биржи появились в 1990 г.— Московская центральная фондовая биржа и Московская международная фондовая биржа. Первый же фондовый отдел возник еще в 1900 г. в составе столичной Санкт-Петербургской биржи. В дореволюционный период это был единственный в России фондовый отдел, хотя торговля ценными бумагами велась на биржах Москвы, Одессы, Варшавы, Киева, Риги и Харькова.

Одна из причин отсутствия в России настоящих полноценных фондовых бирж заключалась в том, что наиболее крупные государственные займы царской России распространялись лишь на биржах иностранных государств. Так, например, облигации российских государственных займов, выпущенных в Голландии в период с 1769 по 1793 г. на общую сумму в 92,9 млн. голландских гульденов, совсем не были в биржевом обороте внутри России. Акции российских компаний некоторое время также распространялись только на биржах Запада.

Что касается внутренних государственных займов, то первый из них был выпущен в 1809 г. на сумму 3 млн. руб. ассигнациями. За последующие девять лет было выпущено еще шесть займов для размещения внутри России на общую сумму в 351 млн. руб. Успешное распространение займов положило начало регулярному использованию этого источника для финансирования государственной казны.

Таким образом, в начале XIX столетия на российских биржах появляются облигации государственных внутренних займов. До этого наша биржа была товарной, правда, следует отметить, что “в связи с товарными операциями совершались сделки по покупке-продаже иностранных векселей и денег”. Если первый внутренний заем был выпущен из расчета 7% годовых, то последующие шесть — в связи с успехом первого — были уже 6-процентными. Позднее на российскую биржу стала попадать часть облигаций выпушенных Россией займов в зарубежных странах. Впервые это произошло с займами периода 1820—1822 гг. “С 1827 г. в России начинается развитие акционерного дела; акции постепенно поступают на биржу и делаются объектом биржевой торговли”. В 1836 г. были запрещены как на бирже, так и вне ее покупка и продажа акций не за наличные деньги, а с поставкой к известному сроку по определенной цене: “условия о покупке и продаже акций или предварительных расписок не за наличные деньги, а с поставкою к известному сроку решительно запрещаются”.

Однако операции со сделками на срок не были прекращены, но велись нелегально — либо вне официальной биржи, либо на ней, но в замаскированном виде. “И в том, и в другом случае сделки на • срок,— отмечает петербургский ученый Л. Е. Шепелев,— не охранялись законом, что делало их рискованными. Биржа же лишалась одной из важнейших операций, в результате чего, в частности, страдала котировка частных бумаг”. И без этого на российском фондовом рынке котировка ценных бумаг была не на высоте. А ведь фиксируемый в котировочных бюллетенях биржевой курс ценных бумаг уже в то время имел большое значение. Именно он обычно принимался за основу при расчетах по покупке и продаже этих бумаг; с его помощью определяли цену акций, паев и облигаций при разного рода тяжбах, а также при их залоге. Как правило, некотирующиеся бумаги не принимались в залог для получения ссуд в банках. Ввиду удобств, которые сообщало ценным бумагам их включение в биржевой бюллетень, котирующиеся бумаги при прочих равных условиях имели больший спрос и стоили дороже. И, наконец, по биржевой цене бумаги значились в балансах и отчетах предприятий; с ее учетом устанавливались цены дополнительных выпусков акций и паев; по ней судили о кредитоспособности фирмы.

Неудовлетворительная постановка самой котировки ценных бумаг была, в частности, следствием того, что в котировочных биржевых бюллетенях учитывались не все биржевые сделки, а лишь сделки на наличные. Котировка не охватывала и значительную часть сделок которая осуществлялась либо на бирже, но ломимо маклера, либо вне биржи, в основном через банки.

Закон 1836 г., запрещавший сделки на срок, не устрашал спекулянтов. Показательным примером является существование в 1869 г. в Демутовском отеле в Санкт-Петербурге негласной (неофициальной) биржи. Там в утренние часы совершались сделки на срок с акциями Рыбинской железной дороги, выигрышными билетами и другими ценными бумагами. В воспоминаниях современников утверждалось, что “1869 год С.-Петербург, по всей справедливости, может назвать годом спекулятивным... Тот, кто вчера ездил на извозчичьих дрожках, обитая в скромной меблированной комнатке, отправлялся на другой день в собственной коляске нанимать на лето комфортабельную дачу”. Ажиотажная горячка, естественно, закончилась резким падением искусственно вздутых цен и первым в России биржевым кризисом. Небезынтересно, что биржевой ажиотаж и последовавший за ним кризис известный российский специалист по фондовым операциям И.И.Левин назвал “своего рода признаком совершеннолетия”. Правда, этот кризис можно было бы определить и как “внебиржевой”, поскольку его причиной явились операции по взвинчиванию цен на акции и другие бумаги нескольких молодых людей, обосновавшихся и заключавших сделки в отеле Демута российской столицы.

Собрание биржевых деятелей, производивших торговлю процентными бумагами и акциями, созванное в 1869 г. по указанию министерства финансов, единогласно высказалось в поддержку легализации срочных сделок. Выступавшие подчеркивали, что действовавшее в то время ограничение на проведение срочных сделок не достигает поставленной цели, так как его легко обходят или просто нарушают, а между тем оно серьезно стесняет торговлю. В принятом документе по рассматриваемой проблеме подчеркивалось: “.Если вообще торговля наличными акциями полезна для развития промышленности, то не может быть сомнения в том, что торговля акциями на срок как усовершенствованное видоизменение первой должна иметь то же самое свойство”.

Как ни парадоксально, но биржевой комитет Санкт-Петербургской биржи полагал разрешение срочных сделок нежелательным. Он выступил за “охранение общего благосостояния и солидности биржи от тех крайне вредных и совершенно антиэкономичсских увлечений биржевой игрой, которые являются неминуемым последствием недостаточного ограничения срочных сделок по акциям”.

Хотя в июле 1893 г. вышеупомянутое ограничительное правило было отменено и был издан закон, запрещавший заключение сделки на срок только в отношении золотой валюты, на практике закон был понят как запрещение названных сделок со всякими ценностями. Несмотря на то, что сделки эти и совершались в действительности их всячески скрывали. Подобную ситуацию не следует истолковывать как присущую России самобытность. Русская биржевая техника в своем развитии шла теми же путями, что и западноевропейская.

В XIX в.— начале XX в. акции и облигации частных обществ не стали играть такой же большой роли в фондовом обороте России, как на биржах стран Запада. Именно поэтому многие исследователи окрестили российскую биржу “рынком государственного кредита”. Так, на облигации государственных займов вместе с акциями железных дорог России (формально независимые железнодорожные компании контролировались правительством, которое гарантировало минимальный дивиденд по их акциям) в 1900 г. приходилось 3/4 оборота фондового отдела Санкт-Петербургской биржи, а к 1913 г.— уже 4/5. Интересные данные приводятся в “Банковой энциклопедии” о количестве государственных ценных бумаг, находящихся а обращении на 1 января 1862 г. и I января 1900 г. Соответственно их сумма составляла 1,362 млн. руб. и 6,233 млн. руб.

Начавшийся в 60-е годы XIX в. период бурного развития промышленной и торговой деятельности привел к возрастанию роли и значения бирж, увеличивался и расширялся оборот биржевых сделок.

Стал вопрос о необходимости пересмотра биржевого законодательства, принятого в основном в период, когда обороты с акциями и облигациями составляли лишь незначительный процент биржевых сделок. И, как отмечали составители уже цитируемой выше “Банковой энциклопедии”, в 1900 г. была проведена биржевая реформа, которая имела большое значение для государства как владельца железных дорог и эмитента государственных займов и облигаций государственных земельных банков. Какова же суть этой реформы? За несколько лет до биржевой реформы 1900 г. началась подготовительная работа, которая была нацелена на общее преобразование всех бирж в России. Первоначально была поставлена задача выработать идеальный биржевой устав, содержащий правила, годные для бирж различных местностей и определяющие в целом порядок биржевой торговли как товарной, так и фондовой. Однако различный характер фондовой и товарной торговли, а также неодинаковые условия биржевой торговли на российских биржах, расположенных в центре и далекой провинции, вынудили комиссию по подготовке биржевого закона отказаться от коренного пересмотра биржевого законодательства и ограничиться подготовкой “Положения об образовании на Санкт-Петербургской бирже фондового отдела”. На основании этого нормативного акта и была проведена реформа 1900 г., которая свелась к образованию первого в России фондового отдела при столичной бирже.

Таким образом, вместо планируемой общей биржевой реформы была проведена частичная реформа лишь одной отрасли биржевой деятельности, а именно — торговли валютой и ценными бумагами. “Ввиду же того, что в этой отрасли биржевой деятельности преобладающее положение принадлежит С.-Петербургской бирже,— признано было на первое время достаточным внести соответственное преобразование в устав С.-Петербургской биржи с тем, чтобы впоследствии постепенно распространить это преобразование и на прочие биржи”.

Практически биржевая реформа 1900 г. свелась к созданию фондового отдела в составе С.-Петербургской биржи. В отличие от всех российских бирж (в том числе и С.-Петербургской), которые в порядке надзора были подчинены министерству торговли и промышленности по отделу торговли, фондовый отдел С.-Петербургской биржи подчинялся министерству финансов по Особенной канцелярии по кредитной части.

“Положение об образовании на Санкт-Петербургской бирже фондового отдела от 27 июля 1900 г.” было принято в административном, а не в законодательном порядке. Но еще более важно, говорится там далее, что “основанием отдела уничтожался строй, сложившийся исторически, в угоду стремлениям власти вмешиваться непосредственно в сферу экономической жизни”. Автономия фондового отдела в результате реформы • 1900 г., отмечает Ю. Филипов, сужена до пределов возможного: еще один шаг в том же направлении —и Особенная канцелярия по кредитной части стала бы полным хозяином на Петербургском фондовом рынке.

Возложив по “Положению 1900 года” всю работу на совет отдела (общее собрание производит только выборы в совет отдела, а также рассматривает и утверждает сметы доходов и расходов отдела и отчеты об их исполнении), министерство финансов оставило за собой право и в будущем изменять, состав совета по своему усмотрению. Министр финансов утверждал постановления совета отдела, связанные с установлением дней и часов работы отдела, с подготовкой и изданием правил о порядке заключения биржевых сделок, с составлением и публикацией Инструкций для фондовых маклеров по ведению книг, с определением таксы вознаграждения фондовых маклеров и др. Несмотря на то, что в ведении совета находились вопросы, связанные с рассмотрением споров, которые возникали при заключении и исполнении биржевых сделок, а также вопросы допуска к котировке ценных бумаг, министерство финансов имело возможность энергичного вмешательства в деятельность совета по рассмотрению и принятию решений о допущении бумаг к котировке. Формально постановления совета фондового отдела о допущении ценных бумаг к котировке считались окончательными, тем не менее, представителям министерства было предоставлено право принесения протеста министру финансов на постановления совета. До рассмотрения протеста исполнение постановления Совета приостанавливалось.

Положения об административном воздействии на деятельность биржи были заимствованы из принятых 22 июля 1896 г. в Германии правил, позволявших властям осуществлять постоянный контроль и вмешательство в работу бирж. Российский исследователь В. П. Кардашев в этой связи подчеркивает, что российское министерство финансов “пошло еще дальше немецкого закона 1896 г. в деле осуществления административного воздействия на биржу”.

Биржевая публика фондового отдела состояла из действительных его членов, постоянных посетителей и гостей, а также представителей министерства финансов, осуществлявших правительственный надзор.

Корпоративными правами пользовались только действительные члены фондового отдела: они проводили общие собрания, выбирали совет отдела и котировальную комиссию. Из их же среды назначались фондовые маклеры. Только действительные члены имели право действовать на бирже через своего уполномоченного (не более одного) и подручных (не более двух). Только они имели право заключать сделки на бирже, не прибегая к посредничеству маклеров. Действительными членами могли быть представители частных кредитных учреждений, включая банки, и лица, имевшие промысловое свидетельство первого разряда на производство банковских операций.

Постоянными посетителями могли быть лица, имевшие в Петербурге промысловое свидетельство 1 гильдии. Однако к постоянному посещению фондового отдела они допускались лишь после подачи заявления совету отдела с обязательством подчиняться требованиям и распоряжениям совета. “В отличие от действительных членов отдела постоянные посетители его пользуются помимо права присутствия на биржевом собрании только одним правом: заключать сделки, но и это право они могут осуществлять не иначе как через фондовых маклеров”.

Гости отдела допускались на биржу по рекомендации действительных членов. За каждое посещение они платили по рублю. Но им было запрещено заключать биржевые сделки не только непосредственно, но и через фондовых маклеров.

Заведование делами фондового отдела принадлежало общему собранию действительных членов отдела и совету отдела.

На Московской бирже были за' регистрированы свыше 120 наименований ценных бумаг с постоянным доходом (облигации) и около 80 — с дивидендным (акции). Обороты фондовых ценностей на других биржах России были незначительными.

Уже в начале 1914 г. биржа реагировала на приближение войны. Осознанная неизбежность вооруженного конфликта привела 12 июля к форменной панике на российских биржах: “бумаги летели стремительно вниз,— продавцов было сколько угодно, а покупателей никого,— сообщали российские газеты.— Такого смятения не было ни перед последней балканской, ни даже перед русско-японской войной”. Положение несколько нормализовалось 15 и 16 июля благодаря мощной интервенции банков и надеждой на возможность созыва конференции послов в Лондоне, которая могла бы приостановить движение к общеевропейской войне. Однако неотвратимость нависшей военной катастрофы требовала проведения быстрых и решительных мероприятий в целях охраны национальных рынков капитала.

Между тем фондовый оборот и во время войны не замер. “Акции предприятий, работавших на оборону, были высоко дивидендными бумагами и встречали оживленный спрос”. Но так как официальная фондовая торговля была прекращена, то в стране возник “вольный рынок”. В Санкт-Петербурге неофициальные биржевые собрания имели место в помещениях коммерческих банков. В Москве они даже происходили в здании самой биржи (конечно, неофициально). По данным “Отчета русского для внешней торговли банка за 1916 год” фондовый рынок не уступал довоенному официально действовавшему биржевому рынку ценных бумаг: “в биржевых оборотах принимают участие самые широкие круги населения, и настроение рынка стало напоминать яркие дни подъема биржи в 1911 году”. Официально фондовый отдел С.-Петербургской биржи был вновь открыт в январе 1917 г. Однако на нем были запрещены, как и на большинстве бирж воевавших государств, торговля иностранной валютой и сделки на срок.

Подобно другим “буржуазным” институтам Октябрьская революция 1917 г. ликвидировала в России биржу. Однако не прошло полных четырех лет, как они вновь появились в стране. Объективной предпосылкой возрождения бирж стало окончание “красногвардейской атаки на капитал” и переход к новой экономической политике. Первая послереволюционная биржа открылась в июле 1921 г. в Саратове.

В начале 1923 г. правительством был издан декрет о формах производства валютно-фондовых операций. Для облегчения оборотов с государственными ценностями (облигациями займов и другими бумагами), а также с иностранной валютой и упорядочения этого рода операций было признано необходимым создать при Московской бирже фондовый отдел. Вскоре подобный отдел возник при Петроградской (Северо-Западная торговая палата) и других крупных биржах. Одной из задач фондовых отделов было уменьшение валютной спекуляции на так называемых “черных биржах”.

Фондовый отдел Московской биржи, подобно ее товарной части, доминировал в отношении всех остальных фондовых отделов бирж страны. Сумма сделок фондового отдела биржи в Москве в 1924/1925 г. составила около 123 млн. руб.; Петербургской биржи — 58 млн. руб.; Харьковской — 10 млн. руб. Основными участниками торговых операций фондовых отделов бирж были государственные и кооперативные кредитные организации, государственные учреждения и предприятия, а также смешанные акционерные общества (с участием иностранных фирм). Была разрешена биржевая деятельность и частных торговых предприятий. Но поскольку деятельность последних, видимо, не поощрялась фондовым отделом биржи в Москве, их доля в обороте Петербургской и Харьковской бирж была значительнее, чем Московской. С другой стороны, в Москве и ряде других городов существовал вечерний финансовый рынок (“американка”), где преобладали частники и производились операции с ценностями, не допущенными к обращению на фондовых отделах бирж. Вечерние фондовые биржи были созданы с целью упорядочить деятельность неорганизованного денежного рынка, так называемых “черных бирж”, особенно интенсивно функционировавших в период быстрого обесценения совзнаков. В июле 1923 г. было утверждено Положение о Московской вечерней валютно-фондовой бирже. Согласно этому положению членами вечерней биржи могли быть как кредитные учреждения, так и частные лица и предприятия. Госорганы и кооперативные организации имели право действовать на ней лишь с разрешения Народного комиссариата финансов.

Общее руководство деятельностью вечерних бирж осуществлял Совет фондового отдела. Однако для наблюдения за собраниями вечерней биржи и для непосредственного заведования делами ее члены избирали особый Распорядительный комитет вечерней биржи. Для разрешения возникавших на вечерней бирже споров по поводу совершавшихся на ней операций учреждалась даже своя арбитражная комиссия. Регистрация сделок на вечерней бирже не обязательна, но желающие могли заносить свои сделки в особую книгу. Запись в книгу служила бесспорным доказательством для арбитражной комиссии при возникновении споров по сделкам. К участию на биржевых собраниях “американок” допускались, помимо членов вечерней биржи и их представителей, и разовые посетители, а также фондовые маклеры, совершавшие на ней сделки по поручениям третьих лиц, которые они получили на официальной бирже.

В результате создания вечерней биржи, отмечал один из руководителей фондового отдела Московской товарной биржи, “поставленная задача борьбы с улицей ныне может считаться окончательно завершенной”. Все, что было более или менее крупное и солидное, сразу ушло на вечернюю биржу. После проведения денежной реформы 1924 г. деятельность вечерних бирж постепенно затухает. “В конечном итоге весь валютно-фондовый рынок страны оказался организованным, поэтому доступным влиянию и наблюдению органов государства”.

В начальный период нэпа был выдвинут лозунг: “Все на биржу”. В изданном Бюро съездов представителей биржевой торговли СССР в 1924 г. сборнике “Биржи и рынки” отмечалось, что “биржи в советском хозяйстве выполняют не только роль простого посредника, но вместе с тем и роль советника, руководителя хозорганов и даже в известных случаях роль хозяйственного контролера”. Но уже в подготовленной в 1926 г. и опубликованной • 1927 г. работе “Организация' и практика биржевой торговли в СССР” читаем: “Надлежит признать, что в истории развития послереволюционной биржевой сети имели место элементы стихийности, случайности и даже ложно понятого национального самолюбия (создание бирж в некоторых национальных центрах). Все это, вместе взятое, ставит на очередь вопрос о пересмотре существующей сети бирж в смысле ее сокращения, для упразднения бирж-пустоцветов”.

После широкой пропагандистской кампании в прессе, обвинявшей биржу в том, что она стала сборищем спекулянтов и политической оппозиции, а также (с чем можно согласиться) доказывавшей экономическую нецелесообразность существования свыше 100 бирж в стране, в середине 1926 г. было объявлено о закрытии 18 бирж.

В постановлении ЦИК СССР от 21 января 1927 г. указывалось, что чрезмерное развитие биржевой сети в стране делает контроль за ее деятельностью со стороны государственных органов затруднительным. Из этой посылки следовал вполне ясный вывод: биржи должны быть ликвидированы. Уже к марту 1927 г. функционировало только 14 бирж. К октябрю 1929 г. были закрыты все фондовые отделы, за исключением отделов Московской и Владивостокской бирж. В феврале 1930 г. была полностью завершена ликвидация всех товарных бирж и их фондовых отделов. Пришедшая на смену нэпу административно-командная система не смогла ужиться с подрывным “капиталистическим институтом”— биржей.

Используемая литература.

1. Гапонова С. Кому улыбалась прибыль? Из истории биржевой спекуляции в России. // Риск. 1995, №1.

2. Кардашев В. П. Фондовые биржи в России. // Банковские услуги. 1996, №8.

3. Новиков А. Акционирование и фондовый рынок дореволюционной России. // Рынок ценных бумаг. 1993, №6.

4. Семенков А. В. Биржа в России. // Финансы в СССР. 1991, №2.

5. Шабалин А. О. Выпуск ценных бумаг в России в 1901 – 1917. // Банковские услуги. 1998, №5.

Автор: Славников Дмитрий Васильевич

slavnikov_d@mail.ru