Агрессивное поведение является одной из форм человеческой активности. Под агрессией обычно понимают деструктивное межличностное взаимодействие [1, с. 192].

В своих трудах К. Лоренц писал, что "для обывателя понятие агрессии связано с самыми разнообразными явлениями обыденной жизни, начиная от драки петухов и собак, мальчишеских потасовок и т.п. и заканчивая в конце концов войной и атомной бомбой" [21, с.221]. В теории К. Лоренца агрессия человека уподобляется агрессии животных и объясняется это чисто биологически - как средство выжить в борьбе с другими существами, как средство защиты и утверждения себя, своей жизни через уничтожение или победу над соперником.

Категорию “агрессивность” обычно относили к разделу производных. Бытовали только две, почти согласованные точки зрения на смысл этого понятия:

1) нападение и захват, сопровождающиеся актами насилия;

2) незаконное с точки зрения права, морали и этики применение силы. Однако существует еще одна сущность агрессивности - диалектическая и фундаментальная. Следует отметить, что это не отрицает негативности в содержании первых двух смысловых толкований агрессивности. Просто эти разные сущности агрессивности должны трактоваться на разных системных уровнях, и поэтому будут иметь различный смысл.

Категорию “агрессивность” в ее диалектическом содержании следует рассматривать в ее связях с процессами исторической эволюции человека и с концепциями социальной антропологии. Зигмунд Фрейд в свое время выделил два основных инстинкта человека - танатос и эрос. Первый является инстинктом смерти, второй - инстинктом жизни. Первый инстинкт - танатос, связан с самосохранением жизни. В нем диалектически рассматривается смерть как вечная угроза жизни. Второй инстинкт - эрос, связывается с жизненной активностью.

Проявление агрессии часто отождествляется с проявлением “инстинкта смерти”. Конрад Лоренц считает, что это такой же инстинкт, как и все остальные инстинкты, и в естественных условиях так же, как и они, служит сохранению жизни и вида. Однако, у человека, который собственным трудом слишком быстро изменил условия своей жизни, агрессивный инстинкт часто приводит к губительным последствиям. Аналогично, хотя и не столь драматично - обстоит дело с другими инстинктами.

Равномерное распределение в пространстве животных одного и того же вида является важнейшей функцией внутривидовой агрессии. Для человека этот инстинкт воплотился в стремление к равномерному распределению ресурсов, однако, на практике мы не видим никакой равномерности ни на уровне стран (глобализм), ни на уровне личных капиталов (богатые и бедные). Это первая причина выхода инстинкта агрессии за рамки равновесного состояния.

Социальная дивергенция (внутривидовая) может привести к появлению этнических и поведенческих стереотипов не только совершенно бесполезных в смысле приспособления к окружающей действительности, но и прямо вредных для сохранения самого человечества. В результате развитие может зайти в социальный тупик. Такое всегда происходит, когда отбор направляется всего лишь одной конкуренцией сородичей, без связи с вневидовым окружением. Едва лишь люди продвинулись настолько, что, будучи вооружены, одеты и социально организованы, смогли в какой-то степени ограничить внешние опасности - голод, холод, диких зверей, так что эти опасности утратили роль существенных селекционных признаков, - как тотчас же в игру должен был вступить внутривидовой отбор. Отныне движущим фактором отбора стала война, которую вели друг с другом враждующие соседние племена. А война должна была до крайности развить все так называемые “воинские доблести”.

Еще одна роль агрессии - возникновение иерархии отношений начиная от сообщества социальных животных до современного человеческого общества для упорядочения совместной жизни. Состоит она попросту в том, что каждый знает, кто сильнее его самого, а кто слабее. Широкое распространение иерархии убедительно свидетельствует о ее важной видосохраняющей функции - избежание борьбы между членами сообщества.

Большинство специалистов настаивают на том, что в качестве агрессии может рассматриваться только поведение, включающее в себя намеренное причинение вреда живым существам.

Главная опасность инстинкта агрессии состоит в его спонтанности. Это не просто реакция на определенные внешние условия, которые можно изучать и исключать, это внутренняя сущность живой целеустремленной личности [16, с.352], [17, с.349].

Деструктивностью может характеризоваться как внешняя, предметная сторона активности, так и внутренние, интрапсихические её компоненты. При этом возможны различные сочетания и комбинации, определяющие своеобразие конкретных агрессивных актов.

В изучении агрессии существуют разные теоретические направления, представители которых по-своему интерпретируют её сущность и истоки. Так, последователи теории инстинкта рассматривают агрессивное поведение как врождённое. Фрейд, самый знаменитый из приверженцев этой довольно распространённой теории, полагал, что агрессия берёт своё начало во врождённом инстинкте смерти, направленном на собственного носителя, т.е. считал, что по своей сущности агрессия - это тот же инстинкт, только спроецированный вовне и направленный на внешние объекты. По мысли теоретиков-эволюционистов, источником агрессивного поведения является другой врождённый инстинкт - инстинкт борьбы, присущий всем животным, включая человека.

Приверженцы теории побуждения считают источником агрессии вызываемое внешними причинами побуждение причинить вред другим. Среди теорий этого направления наиболее авторитетна теория фрустрации-агрессии, предложенная несколько десятилетий назад Доллардом и его коллегами. Согласно данной теории, у индивида, пережившего фрустрацию, возникает побуждение к агрессии. Агрессивный позыв может встретить какие-либо внешние препятствия или подавляться страхом наказания. Однако и в этих случаях побуждение остаётся и может вести к агрессивным действиям, хотя тогда они будут направлены не на того, кто вызвал фрустрацию, а на другие объекты, по отношению к которым агрессивные действия могут совершаться беспрепятственно и безнаказанно. Это общее положение о смещённой агрессии было расширено и пересмотрено Миллером, который предложил систематизированную модель, объясняющую появление этого феномена.

В основе когнитивных моделей агрессии лежат эмоциональные и поведенческие процессы. В соответствии с теориями данного направления, определяющее влияние на чувства и поведение индивида оказывает характер осмысления или интерпретации им чьих-то действий как угрожающих или провокационных. При этом степень эмоционального возбуждения или негативной аффектации, переживаемой индивидом, в свою очередь оказывает влияние на когнитивные процессы, принимающие участие в определении степени угрожающей ему опасности.

Согласно теориям социального научения, для того, чтобы понять источники и сущность агрессии, необходимо знать, во-первых, тот путь, которым была усвоена агрессивная модель поведения; во-вторых, факторы, провоцирующие её проявление; в-третьих - условия, способствующие закреплению данной модели поведения. Агрессивные реакции усваиваются и поддерживаются путём непосредственного участия в ситуациях проявления агрессии и в результате пассивного наблюдения этих проявлений.

1.2 Криминальная агрессия

Особый аспект агрессивного поведения представляет криминальная агрессия, лежащая в основе насильственного преступного посягательства на личность. Её анализу посвящён ряд исследований в области юридической психологии. Методологические основы криминальной агрессии разработаны А.Р. Ратиновым [2], который считает агрессивность свойством личности, человека как члена социума, и делает различие между агрессивностью и агрессией. Агрессивность, по его мнению, связана со структурой мотивационной сферы и спецификой системы ценностей личности. Это личностная позиция, заключающаяся в наличии деструктивных тенденций в области межличностных отношений, в готовности и предпочтении использования насильственных средств для реализации своих целей. Агрессия же понимается как проявление агрессивности в деструктивных действиях, цель которых - нанесение вреда тому или иному лицу.

Сама по себе агрессивность как личностная особенность, по мнению А.Р. Ратинова, ещё не является показателем социальной опасности субъекта. Это объясняется тем, что связь между агрессивностью и агрессией не является фатальной, жёстко детерминированной. Немаловажным является и то обстоятельство, что агрессия может принимать не только противоправные, но и социально приемлемые и одобряемые формы. Её направленность определяется лишь социальным контекстом, мотивационной сферой личности, теми ценностями, ради достижения которых осуществляется её деятельность. При этом действия могут выполнять различную роль: они могут служить средством достижения определённой цели, способом психологической разрядки, замещения блокированной потребности, наконец, самоцелью, удовлетворяющей потребность в самореализации и самоутверждении. В последнем случае агрессия является самостоятельной ценностью и агрессивность входит в мировоззренческое ядро личности, в её Я-концепцию.

Внимание исследователей привлекало изучение раннего генеза агрессивности, факторов, способствующих её формированию в детском и подростковом возрасте. Так, был проведён анализ жизненного пути, биографических данных лиц, совершивших особо жестокие преступления [3]. Результаты исследования характера и условий семейного воспитания, в которых ими был приобретён первичный опыт агрессивного взаимодействия, факторов семейного неблагополучия, способствовавших формированию жестокости и агрессивности, нравственной и эмоциональной обстановки в семьях свидетельствуют о том, что подростки, наблюдая насилие, испытывая его на себе, усваивают эти образцы поведения, приобретают убеждённость в их эффективности, вначале на чисто вербальном уровне. Личностное же, практическое освоение моделей агрессивного поведения, закрепление его в привычках, навыках и стереотипах происходят, главным образом, в неформальном общении. Навыки агрессивного реагирования осваиваются и закрепляются в личном опыте ответного насилия, так же отрабатываются и технические приёмы агрессивного взаимодействия. При этом наиболее распространёнными мотивами агрессии являются самоутверждение, тревога за собственное будущее, групповая солидарность.

В то же время высказывается мнение, что одних только фактов наблюдения за насильственными формами поведения и испытания насилия на себе недостаточно для раннего формирования агрессивности, необходимым условием для этого является неустойчивость мотивационно-ценностной структуры личности [4].

На основании изучения соотношения и роли личностных и ситуационных факторов в детерминации агрессивно-насильственных преступлений, проведённого с учётом структурного и процессуального строения деятельности, её мотивов и целей, Л.П. Конышева [10, с.180] выделила разные виды агрессии - экспрессивный, псевдоморальный, "инфантильно обусловленный", и показала, что они различаются по структуре, динамике, смысловому наполнению в зависимости от побуждающих мотивов.

Экспрессивный тип агрессии провоцируется поведением жертвы. Он характерен для лиц с неустойчивостью мотивационно-ценностной структуры. Криминальные действия при этом виде агрессии осуществлялись без учёта требований ситуации и носили импульсивный характер. Псевдоморальным автор называет тип агрессии, который носит планомерный, опосредованный характер. Он характерен для лиц, отличающихся суженностью смысловой сферы, ригидностью, тугоподвижностью системы мотивов, стремлением к доминированию. Их конфликт с жертвой, как правило, носил затяжной характер и был обусловлен противоречием ценностей. Инфантильно обусловленный тип агрессии характеризуется активной ролью, инициативой преступника в конфликте. Действия его носили ситуативный характер, не были заранее спланированными. Такого рода криминальные деяния совершались либо субъектами с недостаточной зрелостью личности, слабо иерархизированной мотивационной сферой, либо людьми, склонными к антисоциальным способам самоутверждения, в ситуациях, угрожающих их статусу, таких случаях можно говорить о "демонстративной агрессии".

Агрессию, совершаемую по собственной инициативе, без провокации со стороны жертвы, продуманную, заранее спланированную, по наблюдениям Л.П. Конышевой, совершали три различные категории лиц. Первые действовали из жестоких побуждений (по обозначению автора - "садистический вид агрессии"); вторые совершали акты агрессии по мотивам "социопатической молодёжной самоактуализации", а третьи - по мотивам "группового самоутверждения". У всех этих лиц имела место деформация системы ценностных ориентаций.

Выделяют и разные мотивы криминального агрессивного поведения. Импульсивные мотивы, как следует из их названия, возникают ситуативно в сложной для субъекта обстановке под влиянием сильных эмоциональных переживаний. При этом нарушается опосредованность поведения, оно определяется преимущественно внешними обстоятельствами без предварительного планирования, осознания, выбора целей и способов действий, без учёта существующих норм и возможных последствий содеянного. При инструментальных мотивах агрессия выступает как средство достижения значимых целей, способ подавления сопротивления жертвы, принуждения её к определённым действиям. Враждебные мотивы реализуют агрессию как самоценность, и агрессивное поведение при этом часто сопровождается издевательством, унижением жертвы без каких-либо утилитарных целей. Это самопобуждающаяся агрессия, которая не зависит от ситуации и не требует внешнего повода для своего развёртывания. Последним из названных агрессивных мотивов является мотив групповой солидарности. Побуждаемый им вид агрессии направлен на получение одобрения со стороны референтной группы для завоевания в ней желаемого статуса, иногда он реализуется также под влиянием фактора группового давления [6].

В литературе анализируются разные аспекты криминальной агрессии. Так, Н.А. Барановский [7], в своё время изучавший потребности, лежащие в основе насильственных преступлений, утверждал, что большинство их обусловлено деформацией социальных потребностей правонарушителей. Например, деформированная потребность в социальном взаимодействии трансформируется в тенденцию к доминированию, превосходству, насилию. По его данным, в основе 90% преступлений против личности лежит извращённое проявление субъектом своего Я, причём в 81% случаев указанная потребность хорошо осознаётся преступником, а в 31% имеет к тому же устойчивую личностную значимость. В то же время искажение в системе потребностей является хотя и наиболее распространённой, но не необходимой предпосылкой криминальной агрессии.

Конфликтные ситуации при криминальной агрессии могут быть объектными, обусловленными обоюдными претензиями на обладание какими-либо благами материального характера, и безобъектными, вызванными несовместимостью осуществляемой деятельности. Одной из разновидностей безобъектных конфликтов являются провокационные конфликты. Их специфика заключается в том, что субъект, исходно стремящийся к реализации агрессии, создаёт ситуацию, провоцирующую у потенциальной жертвы негативные реакции на себя для того, чтобы морально оправдать собственные, якобы ответные, насильственные действия.

Чрезвычайно существенна динамическая характеристика криминальных конфликтов, их интенсификация, эскалация в ходе протекания. Психологическим механизмом такой эскалации является рост иерархического ранга мотивов, являющихся объектом посягательства и защиты, вовлечение в противоречие обоюдных интересов всё более высокого порядка. При этом исходная причина, породившая конфликт, отходит на второй план, теряет своё значение.

На основании изучения различных модальностей агрессивности были описаны четыре её подтипа:

1) недифференцированная агрессивность;

2) локальная агрессивность;

3) враждебная агрессивность;

4) жестокая агрессивность [8]. Но существует и принципиально иной подход к анализу феномена агрессии, когда её разделяют не на основании качественной специфики, а в соответствии с уровнем психологической организации проявляющего агрессию человека. Так, Т.Н. Курбатова [9, с.27-28.] выделяет разные уровни агрессии: личностный, субъектно-деятельностный и индивидный. Первый из них определяется, по мнению автора, мотивационной сферой, самосознанием личности и проявляется в предпочтении насильственных способов достижения целей. Субъектно-деятельностный уровень, отражающий стремление к достижению успеха, цели, ответную реакцию на угрозу, проявляется в привычном стиле поведения. Индивидный уровень релевантен биологической основе человека и состоит в защите себя, своего потомства, имущества и т.п.

В ряде работ отмечается влияние пола на уровень и тип агрессии, причём признаётся большая агрессивность мужчин по сравнению с женщинами.А.П. Чуприков, Б.М. Цупрык [10, с.180] связывают это с особенностями гормональной системы мужчин. Так, Ж. -П. Синьоре [11] нашёл, что генерализованная агрессия выше у тех самцов животных и у тех мужчин, у которых отцы отличались агрессивностью. Отмечено также, что среди людей с генотипом XYY (один на 700 мальчиков) чаще встречаются более высокая агрессивность, преступность и распространённость сексуальных девиаций.

В целом среди причин агрессии можно выделить три основные группы: биологические, психологические и социальные. Но существуют и теории многофакторной обусловленности агрессии. В соответствии с одной из них, агрессивное поведение человека связано с темпераментом и научением агрессии. При этом постоянство агрессивного поведения зависит от восприятия ситуации: если субъект получает сигналы, запороговые по отношению к типичной ситуации, и специфически их интерпретирует, то при слабых механизмах контроля за поведением и закреплённых навыках реагирования агрессией на стресс новая ситуация вызывает агрессивное поведение. У таких лиц имеют место слабая антистрессовая защита, импульсивность, низкий самоконтроль, повышенная готовность к страху, мышечный тип развития.

Агрессивность может быть как одной из черт патохарактерологического развития личности, так и формой реакции человека на угрозу. А.П. Реан [13], Л.М. Балабанова [14, с.427] считают, что характер социализации мужчин способствует их большей агрессивности, которая нередко воспринимается как один из стереотипов маскулинного поведения.

Сексуальное преступление, по некоторым современным данным, является итогом развития агрессивно-садистических наклонностей личности. В старых работах, в частности, в трудах R. Kraft-Ebing, утверждалось, что сексуальные правонарушения есть следствие неодолимого желания немедленно удовлетворить свою половую страсть. В соответствии с современными воззрениями, сексуальные преступления отражают стремление доминировать, безусловно физически подавлять жертву, служат способом ощутить своё превосходство, сочетаясь с отвращением и презрением [15, с.440].

Анонимность насильника и обезличенность принудительного полового акта обеспечивают "безопасность" мужчины, не способному добиться интимной близости иной ценой. В качестве жертвы выбирается максимально беззащитный объект, не случайно сексуальная агрессия так часто направлена на детей и подростков. При возможной безнаказанности и отсутствии действенного сопротивления одним из мотивов совершения сексуального преступления служит стремление насильника реализовать свои комплексы неполноценности, преодолеть свою отчуждённость и всеобщее игнорирование.

Опыт экспертной работы с мужчинами, совершившими сексуальные правонарушения, показал, что существует определённая связь между типом расстройства личности или нозоформой психического расстройства и характером противоправного сексуального поведения. Так, лица с диссоциальным расстройством личности совершали гетеро - и гомосексуальные изнасилования в большинстве случаев с особой жестокостью и цинизмом. Криминальные деликты мужчин с эмоционально неустойчивым расстройством отличались унижением жертвы, глумлением над ней. Для демонстративных личностей были характерны активный поиск новых возбуждающих впечатлений и стремление любой ценой обратить на себя внимание, что обусловливало их обращение к эксгибиционизму. Пациенты с ананкастным расстройством личности в силу свойственной им неуверенности в себе участвовали только в групповых изнасилованиях, нередко педофильных. Для сексуального поведения шизоидных личностей были характерны садизм и сексуальное убийство. У мужчин с органическим расстройством личности наблюдались пароксизмальные проявления чрезвычайной жестокости, повторность и изощрённость агрессии, вплоть до убийства жертвы.

Следует отметить, что среди лиц, совершивших сексуальные правонарушения, пациенты со специфическим и органическим расстройством личности составляли большинство - 71±4%.

У мужчин с умственной отсталостью, составлявших 14±3% обследованных, также нередко имел место садизм, один из них совершил сексуальное убийство. Сексуальные правонарушения лиц с синдромом зависимости от алкоголя (10±3%) отличались грубостью и противоестественностью (педофилия с родными детьми, инцест с матерью).

Больные шизотипическим расстройством (6±2%) совершали садистическое изнасилование, в том числе малолетних, развратные действия, сексуальное убийство.

В целом и анализ данных литературы об агрессии, и клинический, и экспертный опыт позволяют утверждать, что агрессия является одной из основных причин сексуальной преступности. Это определяет актуальность проблемы и настоятельную необходимость разработки путей профилактики формирования агрессивного сексуального поведения.

2. Наследственность

Этологический подход исходит из биологизаторской трактовки агрессии как особого врожденного инстинкта и, по сути, представляет собой модернизированную форму социального дарвинизма. Именно поэтому его и следует рассматривать как исторически первую в идейном плане попытку объяснения природы агрессии - через прямую аппеляцию к биологической природе человека. В основе этого подхода лежит известный постулат учения Ч. Дарвина, гласящий: изменить человека относительно его биологической наследственности и врожденных наклонностей можно лишь в той мере, насколько это реально в результате естественного отбора и специальных упражнений [23, с.8].

Основными представителями этологического подхода явились К. Лоренц, Т. Томпсон, Р. Ардри, Дж.П. Скотт. Они развивали идею присущей человеку врожденной инстинктивной агрессивности и доказывали, что эволюция так и не выработала в людях способности и потребности в обуздании своих инстинктов.Р. Ардри прямо писал, что человек "генетически запрограммирован на совершение насильственных действий", и что он "бессилен против инстинктов собственной природы", которые "неотвратимо ведут его к социальным конфликтам".

Следуя сформулированному Торпом ошибочному положению о том, что " вряд ли в поведении животных можно найти хотя бы один аспект, который не имел бы отношения к проблеме поведения людей", этологи рассматривают агрессивное поведение людей как спонтанную врожденную реакцию. Эта точка зрения нашла отражение в трудах К. Лоренца.К. Лоренц писал, что внутривидовая агрессия у людей представляет собой совершенно такое же самопроизвольное инстинктивное стремление, как и у других высших позвоночных животных. По его мнению, в организме человека, как и животного, накапливается своего рода энергия агрессивного влечения, причем накопление происходит до тех пор, пока в результате соответствующего пускового раздражителя она не разрядится. В качестве примера К. Лоренц указывает на подростка, который при первом знакомстве со сверстником сейчас же начинает с ним драться, поступая так же, как в аналогичном случае поступают обезьяны, крысы и ящерицы.К. Лоренц пишет, что агрессия является "подлинным инстинктом - первичным, направленным на сохранение вида" [24, с.39].

В рамках этологического подхода агрессия рассматривается как целесообразный инстинкт, выработанный и закрепленный в процессе эволюции.К. Лоренц утверждал, что существует связь между "естественной историей агрессии", описывающей влечение к борьбе у животного, влечение, направленное против своих сородичей, и "агрессиями в истории человечества". Более того, он ясно высказался в пользу биогенетической природы агрессивности человека, заявляя, что "пагубный по своим размерам агрессивный инстинкт, который как дурное наследие и по сей день сидит у нас, у людей в крови" был пронесен через многие тысячелетия как результат генетической селекции.

Агрессия, по К. Лоренцу, является инстинктом не смерти (как, например, у З. Фрейда), а сохранения жизни и вида, и поэтому, таким же инстинктом, как и все остальные. Дискутируя по поводу учения З. Фрейда об инстинктах, К. Лоренц пишет: "Агрессия, проявления которой часто отождествляются с проявлениями "инстинкта смерти", - это такой же инстинкт, как и все остальные, и в естественных условиях так же, как и они, служит сохранению вида и своей жизни [21, с.5].

В этологии выделяется несколько функций внутривидовой агрессии. К ним относятся: функция территориальности, функция полового отбора, родительская функция, функция иерархии, функция партнерства и др. Лоренц подчеркивает роль агрессии во взаимодействии инстинктов внутри организма. "Агрессия играет роль в концентре инстинктов; она бывает мотором - "мотивацией" - и в таком поведении, которое внешне не имеет ничего общего с агрессией, даже кажется ее противоположностью" [24, с.39].

Человек унаследовал от "братьев своих меньших" инстинктивные механизмы включения, реализации и завершения агрессивного поведения (обеспечивающееся определенными мозговыми структурами), а также субъективно положительный эмоциональный компонент его (воодушевление, подобное инстинктивному триумфальному крику седых гусей), способный стать автономным мотивом агрессии [12].

К. Лоренц считает, что между различными человеческими популяциями все же имеются различия в их изначальной (врожденной) степени агрессивности, что сложилось в результате естественного отбора. В качестве примера чрезвычайно агрессивного народа он приводит племя индейцев Юта. По мнению Лоренца, человек агрессивен, т.к. произошел от приматов. Поскольку последние являются травоядными животными, то у них совершенно отсутствует присущий хищникам "инстинкт убийцы". У хищников для сохранения вида должен был в результате эволюции возникнуть механизм, тормозящий внутривидовую агрессию, т.к. "инстинкт убийцы", направленный на себе подобных привел бы к полному вымиранию вида. У гоминидов же необходимости в таком механизме не было (природа не могла предусмотреть, что в руках "голой обезьяны появится смертоносное оружие) [21].

Инстинктивная природа человеческой агрессии отстаивалась также в психоаналитической модели З. Фрейда.З. Фрейд выделил два фундаментальных инстинкта - инстинкт жизни (созидательное начало в человеке, Эрос) и инстинкт смерти (Танатос - начало разрушительное, с которым и связывается агрессивность). Влечение к смерти, по З. Фрейду, побуждает к саморазрушению, и агрессия является механизмом, благодаря которому это влечение переключается: разрушение направляется на другие объекты, в первую очередь, на других людей. Мак Даугол в качестве причин агрессии признавал "инстинкт драчливости", заложенный в человеке от природы. Мюррей в число первичных потребностей человека ввел и потребность в агрессии, побуждающую искать случаи атаковать с целью принести вред.А. Маслоу в своей монографии "Мотивация и личность" провел анализ проблемы, является ли деструктивность инстинктоидной. Под инстинктоидными Маслоу понимает свойства личности, несводимые к инстинктам, но имеющие некоторую природную основу. Маслоу сделал заключение, что агрессивность - не инстинкт, но инстинктоидна, т.е. подобна инстинкту [20, с.171].

К. Лоренц считает, что сравнение человека с животным "не покажется столь обидным, если рассмотреть разительное неумение человека управлять своим поведением по отношению к представителям своего же биологического вида", и что в этом отношении человек "не совершил ни малейшего прогресса в деле овладения самим собой".К. Лоренц полон пессимизма в отношении силы здравого смысла и чувства ответственности современного человека: "Имея в руках атомные бомбы, а в центральной нервной системе - эндогенные агрессивные инстинкты вспыльчивой обезьяны, современное человечество основательно утратило свое равновесие [27, с.109].

К. Лоренц, как и З. Фрейд, считает, что человеку не дано справиться со своей агрессивностью, он может только направить ее в нужное русло.К. Лоренц пишет, что "в душе инстинкт агрессии - наследство человекообразных предков, с которым его рассудок не может совладать", главная опасность инстинкта состоит в его спонтанности. Вместе с тем Лоренц все же допускает возможность регуляции человеческого поведения и отводит определенную роль воспитанию, возлагает надежды на усиление моральной ответственности за свое будущее. Настораживает тот факт, что опирающиеся на работы Лоренца другие исследователи не только поддерживают инстинктивную природу агрессии, но и утверждают, что люди при всем желании не в состоянии осуществлять контроль над проявлениями своей агрессивности [26, с.10].

Подход К. Лоренца к пониманию и объяснению феномена агрессии критиковался как самими этологами, так и психологами не только за рискованный перенос на человека результатов, полученных в исследовании животных, или за утверждение о снижении уровня агрессии человека путем различных состязаний, но и за недостаточное фактическое обоснование.

С позиции социально-исторического детерминизма этологов критиковал В. Холличер. На богатом историко-антропологическом материале он убедительно показал, что отождествление процессов функционирования животного мира и человеческого общества ведет к затушевыванию не только социальных факторов, но и практически всех иных образований, которые свойственны человеку как общественному существу [27]. Есть и другие веские аргументы: так, например, до сих пор не обнаружены прогнозировавшиеся этологами "гены агрессивности", нет никакого реального подтверждения и представлениям К. Лоренца об особой "агрессивной энергии" животных и человека. Некоторые критики постоянно упрекают этологов в том, что в своих теоретических построениях они откровенно забывают об очевидной изменчивости человеческого поведения и, в частности, о вариативности человеческих проявлений агрессии [23, с.9].

Отечественные психологи также выступали с критикой этой теории. Н.Д. Левитов отмечал необходимость подчеркивания различий между агрессивным поведением животных и человека: первое понятие всецело остается в рамках сугубо биологических закономерностей, в то время как агрессивное поведение группы людей или конкретного человека определяется социальными, общественно-историческими условиями. Ф.В. Бассин справедливо писал, что само употребление одного и того же термина в применении к агрессии животного и агрессии человека - неоправданно и вносит путаницу. Это два различных феномена. "Что общего, - указывал он, - между склонностью зверя нападать на собратьев, опирающейся на инстинкты, индивидуальной и агрессией как общественным явлением у человека?" [18, с.55]. Такие экстраполяции неверны уже хотя бы потому, что проблемы агрессии и насилия в человеческом обществе не могут быть решены исключительно с помощью врожденных биологических факторов [25, с.85].

Другой известный натуралист А. Сторр обогатил наблюдения и выводы К. Лоренца другими аспектами. В своей книге "Человеческая агрессивность" он придерживается мнения Лоренца и подчеркивает, что "…у человека, как и у других животных, агрессивное стремление является устойчивой наследственностью, от которой невозможно избавиться и которая является абсолютно необходимой для выживания. Он раскрывает положительную функцию агрессивности, которая стремится к сохранению вида и отдельного индивида.А. Сторр делает вывод о том, что "физиологический механизм агрессивности, агрессивное переживание и поведение, являясь на самом деле "инстинктивными" в том смысле, что это природная автоматическая возможность, которая легко разгорается".

Следует отметить, что объяснение агрессивности в рамках теории Лоренца-Сторра является достаточно упрощенным, так как при сравнении поведения человека и животного не учитывается очень серьезный аспект, а именно то, что социальное влияние и обучение играют несомненно большую роль в развитии человека, чем животных.

В соответствии с современным пониманием, с точки зрения этологии, агрессия, будучи инстинктивно предопределенным и социально обусловленным поведением, напрямую связана с удовлетворением важных жизненных потребностей. Блокирование одной из них вызывает усиление агрессивных тенденций. На уровне индивида патологический или непатологический характер агрессии определяется как соответствующим качеством фрустрируемых потребностей, так и количественными характеристиками агрессивного поведения, а, кроме того, - его социальной направленностью [12].

Как отмечают Ю.С. Шевченко, М.А. Дерягина, Н.С. Валентович, этологический подход к изучению человеческой агрессии представляется перспективным как в более широких рамках общей антропологии, так и с точки зрения конкретной психотерапевтической парадигмы. Этолого-физиологический анализ позволяет проследить всю последовательность проявлений агрессивного поведения, начиная с морфологических мозговых структур и заканчивая видоспецифическими моторными паттернами. Специфический набор моторных актов (мимики, позы, жеста, вокализации) составляют картину той или иной формы поведения, представляющую невербальный канал коммуникации, интегрированный на корково-подкорковом уровне. Эти двигательные параметры и составляют типологию агрессивного поведения.

Знание этологических проявлений агрессивного поведения, выражающегося в мимических, позных и жестовых (а также вокальных) двигательных актов позволяет выявить, а следовательно, предупредить развитие агрессивных тенденций, в том числе в различных этнических группах. О.В. Хренниковым был составлен глоссарий маркеров агрессивного поведения человека, представленного в виде элементов агрессивно-предупредительного, агрессивно-конфликтного и агрессивно-контактного поведения; определен половой диморфизм в типологии, структуре агрессивного поведения, а также в интенсивности проявлений элементов агрессии в общем контексте поведения; выделена типологическая специфика агрессивного поведения различных этнических групп, проявляющаяся в приоритете определенного канала коммуникации (мимика, поза, жест). Выявлены этнические различия в структуре развертывания агрессивной акции от демонстрации элементарных одиночных элементов агрессивного поведения до сложных моторных комплексов. Этологический метод позволяет прогнозировать развитие агрессивной активности (в том числе и скрываемой) по латентным признакам с учетом этнической (лингвистической) принадлежности человека [12].

Таким образом, упрощенная трактовка сущности и природы человеческой агрессии в работах К. Лоренца стала основой современного этологического подхода к ее изучению, который позволяет расширить возможности своевременного выявления, прогнозирования, контроля и коррекции агрессивного поведения.

Заключение

Исследования природы инстинктов достаточно ясно показали, что агрессия (в диалектическом смысле), направленная против собратьев по виду, вообще говоря, никоим образом не вредна для этого вида, а наоборот - необходима для его сохранения. Однако это не должно обольщать оптимизмом по поводу современного состояния человечества, совсем наоборот.

В процессе эволюции человечества как вида, в особенности в социальном плане, происходили радикальные изменения коммуникационного плана, которые напрямую влияли на проявление механизма агрессии. Когда исчезли внешние и реальные конкуренты человека, возникли механизмы смещения вектора агрессии.

Сущность нарушения балансового гомеостатического равновесия агрессивности - в разрушении традиционного (ритуального) обустройства общества. Вершина этого этнического фундамента, обуславливающего социальную устойчивость, имеет все основания пошатнуться и упасть из-за нарушения фундамента - традиционной коммуникационной инфраструктуры общества.

Из-за того, что еще отдаленные времена человек потерял основной фактор гармонизации инстинкта агрессивности - исчезли внешние враги и другие принципиальные угрозы виду - человек в “награду” приобрел войны, оружие массового уничтожения и много других “болячек”, которыми по сей день остаются реальными проблемами.

Агрессия не является симптомом современного упадка культуры, патологическим по своей природе. Знание того, что агрессия является подлинным инстинктом - первичным, направленным на сохранение и развитие вида, - позволяет понять, насколько она опасна. Главная опасность инстинкта агрессии состоит в его спонтанности. Если бы он был лишь реакцией на определенные внешние условия, что предполагают многие социологи и психологи, то положение человечества было бы не столь опасным, как в действительности. Тогда можно было бы основательно изучить и исключить факторы, порождающие эту реакцию.

И, наконец, понимание структуры межличностных коммуникаций определенно показывает роль и огромное значение качества средств (модальностей коммуникации), посредством которых происходят сами коммуникации (речь и интонации, мимика и жесты, визуальный ряд, тактильные ощущения и запахи). Мы видим, как легко разрушить коммуникацию, и как велика роль ритуалов и традиционных коммуникаций, поддерживающих позитивное настроение и доброжелательность. Особенно видно проявление спонтанной агрессивности, когда вдруг нарушается тот или иной ритуал или традиция.

Библиографический список

1. Кудрявцев И.А., Ратинова Н.А. Криминальная агрессия (экспертная типология и судебно-психологическая оценка). М.: Московский Университет, 2000.

2. Ратинов А.Р. К ядру личности преступника // Актуальные проблемы уголовного права и криминологии. М., 1981. С.67-86.

3. Волошина Л.А. Генезис агрессивно-насильственных преступлений // Насилие, агрессия, жестокость. Криминально-психологическое исследование. М., 1990. С.15-40.

4. Устинова В.В. Особенности формирования личности несовершеннолетних насильственных преступников // Насилие, агрессия, жестокость. Криминально-психологическое исследование. М., 1990. С.40-56.

5. Конышева Л.П. Личность и ситуация как детерминанты агрессивно-насильственных преступлений // Насилие, агрессия, жестокость. Криминально-психологическое исследование.М., 1990. С.112-141.

6. Ситковская О.Д. Мотивация агрессивного поведения несовершеннолетних преступников // Насилие, агрессия, жестокость. Криминально-психологическое исследование. М., 1990. С.88-98.

7. Барановский Н.А. Социальные потребности личности и преступное поведение. - Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1978.

8. Котова Э.П. Индивидуально-психологические особенности лиц, совершивших агрессивно-насильственные преступления // Насилие, агрессия, жестокость. Криминально-психологическое исследование. М., 1990. С.57-75.

9. Курбатова Т.Н. Структурный анализ агрессии // Б.Г. Ананьев и ленинградская школа в развитии современной психологии. СПб, 1995.

10. Чуприков А.П., Цупрык Б.М. Сексуальные преступления. Киев: КМАПО, 2000.

11. Синьоре Ж. -П. Зачем нужны модели на животных? // Пол, секс, человек. М., 1989.

12. Шевченко Ю.С., Дерягина М.А., Валентович Н.С. Этологический подход к пониманию агрессии и ее профилактике // Подростки и молодежь в меняющемся мире: Материалы междунар. конф. Москва, 30-31 октября 2001 г. // www.youth-non-smoking.ru/Conf/Materials/Material_0048.htm.

13. Реан А.Л. Агрессия и агрессивность личности // Психологический журнал. 1996. № 5. С.3-16.

14. Балабанова Л.М. Судебная патопсихология. Донецк: Сталкер, 1998.

15. Изард Е. (Izard Е.) Эмоции человека / Пер. с англ. СПб: Питер, 1999.

16. Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия (Серия “Мастера психологии”). С-Пб: Изд-во Питер, 1999.

17. Конрад Лоренц. Агрессия (так называемое зло). С-Пб: Изд-во Амфора, 2001.

18. Бассин Ф.В. Тяжкое время легких аналогий // Диалоги: Полемические статьи о последствиях развития современной науки. М., 1979. С.22-30.

19. Карпинская Р.С., Никольский С.А. Социобиология: Критический анализ. М., 1988.

20. Левитов Н.Д. Психическое состояние агрессии // Вопросы психологии. 1972. № 6. С.168-173.

21. Лоренц К. Агрессия: так называемое "зло". М., 1994.

22. Минюшев Ф.И. Социальная антропология: курс лекций. М., 1997.

23. Ольшанская Е.В. Подростковая агрессия как фактор социальной адаптации: Дис. канд. психол. наук. М., 2000.

24. Психология человеческой агрессивности: Хрестоматия / Сост. К.В. Сельчонок. Минск, 1999.

25. Румянцева Т.Г. Понятие агрессивности в современной зарубежной психологии // Вопросы психологии. 1991. №1. С.81-87.

26. Семенюк Л.М. Психологические особенности агрессивного поведения подростков и условия его коррекции. М., 1998.

27. Холличер В. Человек и агрессия. М., 1975.