Так, А. Доза, в работе «La langue française d’aujourd’hui», признает суффиксальное словообразование важным источником обогащения словаря французского языка [36, 46].

В статье «L’appauvrissement de la dérivation en français. Ses causes», А. Доза, высказывает уже противоположную точку зрения, говоря об активизации аналитических способов словопроизводства и затухании процесса суффиксальной деривации [35, 102].

Ш. Балли, С. Ульман приходят к выводу о немотивированности и неразложимости французских слов, об их неспособности иметь производные [31, 58].

Подобные утверждения о бедности французского словообразования базируются, в основном, на положении о существовании во французском языке двух лексических подсистем, образованных на исконной и книжной основах. И.А. Цыбова, придерживаясь данного положения, дает определение книжных и исконных слов. Книжные слова (mots savants) – это слова, имеющие одинаковую структуру с латинизмами, как правило это латинизмы и их производные (латинизмами называют слова латинского происхождения, которые начали входить в словарный состав французского языка с XII века) [26, 11].

Исконными словами (mots du fonds primitif, héréditaire) называются слова, унаследованные от народной латыни и претерпевшие (в отличие от латинизмов) фонетические изменения в течение всей истории французского языка.

И.А. Цыбова утверждает, что книжные слова имеют более «латинскую» форму, сравним:

латинский французский

mobĭlem подвижный, -meuble мебель (исконное)

переменчивый -mobile подвижный (латинизм)

книжное [26, 11]

Слова (исконные; латинизмы) происходящие от одного латинского слова (как meuble и mobile), называются этимологическими дублетами.

По И.А. Цыбовой, книжные слова отличаются от народных даже чисто внешне: фонетически (и орфографически) [26, 11]. Книжные слова имеют группы согласных: sc [sk], st [st], sp [sp], x [ks], ct [kt], ps [ps], pt [pt], а также букву y и буквосочетание th и ph. Буквосочетания ph, th, буква y и группы согласных ps [ps], x [ks] встречаются в словах греческого происхождения.

Народные слова не имеют таких групп согласных; сравним école (народное) – scolaire (книжное).

Большинство народных слов – краткие часто односложные, среди них имеется много омонимов: [fwa]: foi – вера, fois – раз, foie – печень; [v ]: vain – напрасный, vin – вино, vingt – двадцать, (il) vint (он) пришел.

Существуют и другие отличия книжных слов от народных. Так, для книжных слов характерны связанные основы (réel – réalité) и корни (location – locataire).

А. Дармстетер делит всю лексику французского языка на два слоя – «исконный» и «книжный» («ученый»). К первому он относит образования на французской (исконной) основе с исконными (вышедшими из вульгарной латыни), суффиксами, а ко второму – производные, состоящие из латинских или греческих элементов. Сюда же он причисляет и латинские заимствования, в основном нечленимые, неразложимые лексические единицы [42, 38].

П. Гиро предлагает также считать «книжными» все производные на греко-латинской основе и заимствования из греческого и латинского языков [42, 27].

Некоторые лингвисты, разделяя словообразовательную систему французского языка, на «книжную» и «исконную» подсистемы, опираются на функционально-стилевой критерий. К словам «книжного» происхождения они относят термины науки, техники, политики, искусства, а «исконными» образованьями считают слова обиходного разговорного языка.

Так, Е.А. Щелок, Д. Комарев относят производные с суффиксом –ation к «книжным» словам на том основании, что среди них не встретилось ни одного слова, относящегося к области быта [30, 76].

С. Ульман, Ш. Балли рассматривают французскую суффиксацию как единую, структурно, не выделяя словообразовательные типы на исконной и книжной основах [27, 131]. Так как семантический критерий для выявления словообразовательных отношений недостаточен, они говорят о «капризах» французской суффиксации и об ее упадке.

И.А. Цыбова считает необходимым отдельное рассмотрение народных и книжных словообразовательных типов. По ее мнению именно такой переход позволяет увидеть живую и продуктивную систему суффиксального словообразования современного французского языка [26, 18]. Она утверждает, что эта система двупланова, и состоит из словообразовательных парадигм на: народной и книжной основах.

Словообразовательным типом (а также парадигмой) на народной основе И.А. Цыбова называет такой тип, где к народной основе присоединяется суффикс, например: nettoyer (чистить) – nettoyage (чистка) – nettoiment (очистка) – nettoyeur (чистильщик).

И.А. Цыбова утверждает, что в современном французском языке имеется отглагольные и отыменные словообразовательные парадигмы на народной основе.

I. ОТГЛАГОЛЬНЫЕ:

-er -age -ement -eur, -euse

arracher arrachage n,m arrachement n,m arracheur

-ir -(isse) age -(isse) ement (-eux)

adoucir adoucissage m adoucissement m

-(iss) eur,

-euse

adoucisseur (-euse) n

Суффикс –eur, -euse интересен тем, что с его помощью почти от любого народного глагола можно получить название действующего лица. Например: liseur (liseuse), marcheur, dîneur. В русском языке мы часто французские слова на –eur передаем причастиями. По видимому, образования на –eur берут на себя часть функций отглагольных форм – причастий.

-Eur – единственный продуктивный суффикс присоединяющийся к основам народных глаголов. поэтому –eur обозначает не только человека, совершающего какие-то действия постоянно (например: torneur токарь), но и того, кто совершает их от случая к случаю, отсюда появление не общеупотребительных слов с суффиксом –eur.

II. Кроме отглагольных, существуют также ОТЫМЕННЫЕ образования на народной основе, например, словообразовательная парадигма:

-ier (-ière) –erie

brosse -brossier (-ière) -brosserie

щетка рабочий щеточной щеточная фабрика,

фабрики; торговец торговля щетками,

щетками мастерская

Суффикс –ier, присоединяется к именным основам, обозначает действующее лицо, а суффикс –erie – место, где производится, хранится то, что выражается именной основой.

«Народные» суффиксы чаще всего присоединяются к уже готовым словам. Так как слова исконного фонда чаще всего односложные, двусложные, можно сказать, что деривация происходит в большей степени на книжных основах.

Теперь рассмотрим словообразовательные парадигмы на книжной основе.

По И.А. Цыбовой словообразовательным типом (а также парадигмой) на книжной основе называется такой тип (парадигма), где к книжной основе присоединяется книжный суффикс [26, 18].

Например:

accélérer -accélération -accélérateur

ускорять -ускорение -ускоритель

Среди словообразовательных парадигм на книжной основе имеется также отглагольные и отыменные.

I. ОТГЛАГОЛЬНЫЕ.

-er -ation/-ateur -atrice n, adj

animer animation animateur, -atrice

оживить 1.оживление, 1.вдохновитель (-ица)

живость, 2.руководитель (-ица)

воодушевление; театральной труппы

2.мультипликация

Следует отметить, что для многих образований на книжной основе, характерен связанный корень, то есть корень, который встречается только вместе с суффиксами или префиксами, например, в словах aviation авиация – aviateur летчик, корень avi связанный. Эти слова в современном французском языке не соотносятся в словообразовательном отношении ни с каким глаголом. Такие примеры не единичны: из 815 существительных на –ation лишь около 500 – отглагольные образования, остальные 315 с глаголами не соотносятся. Из 200 слов на –ateur 150 соотносится с глаголами, а 50 не соотносится [26,21].

Как видно, связанный корень часто встречается среди образований на –ation и –ateur.

II. Помимо отглагольных, имеются также книжные образования от именных основ. Так, например, суффикс –ité присоединяясь к основам прилагательных, образует существительные с абстрактным значением качества: national национальный – nationalité национальность.

Как видно, И.А. Цыбова выделяет народные и книжные суффиксальные словообразования, которые имеют свои основы и свои суффиксы (народные – у народных, книжные – у книжных) [26, 23].

Однако народные и книжные словообразовательные типы существуют не изолированно, а взаимодействуют между собой. Это взаимодействие проявляется в том, что некоторые суффиксы, например: -ment, -able, -ien, -iste, -isme присоединяются как к народным, так и к книжным основам. Так, по данным словаря Жюйяна из 670 слов на –able 332 имеют книжные основы. По-видимому, -ment и –able являются весьма «универсальными», «грамматичными» суффиксами по своему значению, поэтому они «безразличны» к производящей основе, будь она народной или книжной. Например, народные основы: large-largement, approcher – approchable, книжные основы: amical (e) – amicalement, accuser – accusable [49].

Народный суффикс –ien может образовывать существительные, обозначающие действующее лицо, и прилагательные, и присоединяется к народным и книжным существительным, а также к основам имен собственных.

Например:

- народная основа + народный суффикс –ien: faubourg предместье, faubourien относящийся к предместью, житель предместья;

- книжная основа + народный суффикс –ien: chirurgie хирургия, chirurgien хирург;

- основа имени собственного + народный суффикс –ien: Nasser, nasserien сторонник Нассера.

Интерес представляют также книжные суффиксы –iste и –isme. Эти суффиксы можно назвать «интернациональными», так как они есть и в других языках. Суффикс –iste образует как существительные, так и прилагательные.

Книжные суффиксы –iste и –isme также присоединяются к книжным и народным именным основам.

Рассмотрев точку зрения И.А. Цыбовой, следует отметить, что особенностью современного французского суффиксального словообразования она считает то, что существуют словообразовательные парадигмы на народной и книжной основах.

Но следует уточнить, что когда речь идет о существовании книжных и исконных основ, то имеется в виду не функционально-стилевое разделение, а тот факт, что наряду с исконными словами, пришедшими из народной латыни или образованными на основе последних, существуют заимствования из латинского языка и французские производные на латинской основе.

Исконный фонд французского языка представлен словами, унаследованными от вульгарной латыни Галлии и претерпевшими воздействие фонетических законов.

К этому же фонду относятся языковые единицы, принесенные германскими племенами: faihipa – старофранцузское “faide”, hariban – “herban”, wahta – “gaite”, etc., вторжение которых на территорию древней Галлии началось еще с третьего века, а также кельтизмы: betulla – “bouleau” – береза; cassinus – “chêne” – дуб; camminus – “chemin” – дорога, etc. – лексика племен, населяющих Галлию того периода [1, 33].

Исконный фонд насчитывает по некоторым данным около четырех тысяч двухсот слов.

Некоторые лингвисты относят к исконному фонду все заимствования (английские, португальские, немецкие, испанские и другие).

Слова исконного фонда служили для обозначения предметов и понятий, связанных с сельской жизнью, ремеслами, военным делом, государственным управлением (к последним двум семантическим сферам относятся, в основном, франкские заимствования) [17, 68].

К IX веку в связи с качественными изменениями в лексике, грамматике, произношении народной латыни Галлии сложился язык французской народности. Лексический состав этого языка постоянно развивается. На основе слов исконного фонда по ряду словообразовательных моделей, созданных уже в самом французском языке, образуются новые лексические единицы. В этот период словообразовательная система французского языка представляется однородной, единой, складывающейся на исконной основе.

Уже с этого времени появляются первые заимствования из латинского языка. В основном это единичные религиозные термины, вошедшие во французский язык в связи с переводами религиозных трактатов.

Эти лексические единицы, ощущались как чуждые французскому языку элементы, так как в звуковом отношении они не соответствовали словам исконного фонда.

Как известно, народно-латинские элементы, составившие основу исконного фонда, подверглись фонетическим изменениям: исчезновение безударных гласных, отпадение конечных согласных, выпадение согласных в интервокальной позиции послужившее причиной образования зияний с последующим их стяжением и так далее.

Эти фонетические трансформации привели к тому, что слова исконного фонда представляли собой предельно сжатые в структурном отношении лексические единицы. Например: comoulăre->comlare-> combler заполнять (современный вранцузский); mare->maer->mer, море; cane->chien, собака; alba->aube, заря; ventum->vent, ветер; sanitate->santé, здоровье.

Вполне естественно, что такие формы как: vituperer – порицать, бранить; verité – правда, истина; sanctuaire – алтарь, храм; mortifier – уязвлять, умерщвлять плоть, отличались от слов исконного фонда, воспринимались как инородные элементы, оставались на периферии языка [1, 90].

В XIV-XV – веках факторы культурно-политического порядка обусловили обильное проникновение латинизмов во французский язык. Это была, в основном, абстрактная лексика, необходимая для обслуживания культурной и общественно-политической деятельности людей [2, 54].

Переводчики трактатов античных авторов прекрасно владели латинским языком. Зачастую им было проще заимствовать слова из латинского языка во французский, чем образовывать новые лексические единицы на базе исконного фонда, который не отличается богатым содержанием абстрактной ученой лексики, на это, в частности, указывал Орем, переводчик трудов Аристотеля. Пытаясь оправдать наплыв латинизмов, он говорил о «несовершенстве» французского языка по сравнению с латинским [28, 174].

Обогащение французского языка латинскими заимствованиями продолжается и в XVI веке, который характеризуется стремлением к установлению устойчивых словообразовательных типов, книжных моделей на базе заимствований из латинского языка.

Некоторые лингвисты (Балли, Нюрон, Дармстетер) считает, что словообразование на книжной основе является лишь заимствованием готовых словообразовательных типов из латыни.

Однако, как показывают исследования советских лингвистов, на самом деле заимствовался лишь лексический материал, из которого уже во французском языке вычленялись словообразовательные элементы, формировались словообразовательные ряды. Уже с XIV века от заимствованных латинизмов, ассимилированных французским языком, начинают создаваться суффиксальные образования: intensus -> intense -> intensif; imputare ->imputer -> imputable; inaugurare -> inaugurer -> inaugural [22, 76].

Многие однокоренные заимствования входили во французский язык в разные периоды и, при наличии морфологической общности, между ними отсутствовала семантическая связь. Смысловая корреляция складывалась в подобных случаях уже во французском языке.

Так, слово propagation вошло во французский язык в XIII веке с конкретным значением «потомок, отпрыск, ребенок», а однокоренной глагол propager вошел в XV веке с абстрактным значением «размножать, раздвоить». В дальнейшем между ними устанавливается семантическая связь. заимствование «propagation» получает значение «разведение, размножение», то есть между словами propagation/propager возникает словообразовательное отношение и существительное propagation в синхронном плане уже воспринимается как производное от соответствующего глагола propager.

«Vacant» – заимствование XIII века, со значением «праздный».

«Vaquer» - заимствование середины XIII века, со значением «быть вакантным, свободным». Позднее vacant приобретает значение «вакантный, свободный».

Установление семантических корреляций возникновение новых словообразовательных типов, вычленение словообразовательных формантов способствовало возникновению наряду с уже существующей исконной книжной словообразовательной системы.

Каждая из этих систем имела свои формальные показатели, свои закономерности развития, использовала свои средства развития, накопления лексического запаса [20, 57].

Формальные критерии, а также сфера использования словообразовательных средств диктовали избирательность в сочетаемости основ и формантов. Исконные элементы использовались в языке, в основном, простонародном, а книжные обслуживали сферы науки, политики, искусства.

Такому разграничению способствовали и пуристические устремления Вожла, Малерба, которые подвергали остракизму «плебейские» слова и выражения типа: entamer – вклиниться, въедаться; coup de fouet – удар кнута; faire conte – нести вздор [39, 28].

Подобное положение в языковой системе раннефранцузского языка никоим образом не может характеризовать современную языковую действительность.

Лингвистов, защищающих идею о преимущественном сочетании исконных производящих основ с исконными суффиксами и книжных основ с суффиксами книжного происхождения, характеризует этимологический подход в оценке языковых фактов, обращения к периоду формирования французского национально-письменного языка при анализе словообразовательной системы современного французского языка.

Основным критерием отнесения основ к книжным или исконным в их работах служит формальный показатель, то есть сама фонетическая характеристика лексической единицы. Но если слова, в составе которых наличествуют группы согласных pt, ct, sp, st, mn, mr, lp…, а также лексические единицы сохранившие гласные в безударной позиции и согласный в окружении гласных, позволяющие судить о «книжности» этих слов, ранее не были свойственны французскому языку, то в современном периоде лексические единицы с подобной структурой уже не ощущаются чуждыми языковому сознанию элементами, являются неотъемлемой частью словарного состава французского языка [6, 51].

В данном случае формальное противопоставление не дает возможности разграничения книжных и исконных элементов, так как оно отвечает лишь первому периоду заимствований из латинского языка.

В отдельных случаях воздействие двойной фонетической ассимиляции привело к тому, что многие этимологические словари дают противоречивые данные в определении книжности/исконности тех или иных лексических единицах по их звуковой структуре [12, 11].

Некоторые лингвисты (Т.А. Лобачевская, Тома) выделяют «полукнижные слова», то есть латинизмы, часть структуры которых сохранила форму, близкую латинской, а другая часть, по мнению этих авторов, изменилась под воздействием фонетических законов, действовавших на начальном этапе формирования французского языка. Сравним, например, adjuger от латинского adjudicare, где ad – показатель книжности, а –juger – исконности. На этом основании предлагается рассматривать слова как исконные. С этим невозможно согласиться, так как речь здесь идет не о действии фонетических законов, а о стремлении искусственным образом приспособить заимствования к фонетическому строю французского языка.

Необходимо также отметить, что определенная часть лексики, причисляемой к заимствованиям из латинского языка по своему звуковому облику не отличается от слов исконного фонда:

essence – 1) сущность, существо;

2) порода, разновидность;

3) бензин;

licence – 1) разрешение, лицензия;

2) членский билет (спортсмена);

azur – 1) лазурь, синева;

2) кобальтовое стекло;

gramme – грамм;

alun – квасцы.

Таким образом, можно сказать, что формальный критерий не может служить основанием для разделения основ на книжные и исконные. Современный носитель французского языка просто не чувствует разницы между исконными словами типа:

compter – 1) считать, полагать;

2) рассчитывать;

danger – опасность, угроза;

presser – торопить;

cloche – колокол, колокольчик;

и заимствованными из латыни:

oppresser – 1) угнетать;

2) сжимать, давить;

titre – заглавие, заголовок;

climat – климат, etc. [5, 64].

В отдельных работах высказывается мнение об использовании книжных элементов в языке науки, техники, политики, а исконные, якобы, обслуживают лишь разговорный язык.

Это положение представляется неверным, так как исконных слов, то есть унаследованных от народной латыни, сохранилось очень мало. Большинство из них в течение всей истории развития языка обслуживали определенные семантические сферы (сельское хозяйство, природа, ремесла), которые на современном этапе представляют собой закрытые системы, то есть практически все понятия, связанные с этими сферами словообразовательной системы языка.

Исконные слова, в основном, по своей структуре являются односложными единицами. О. Соважо насчитывает более 1800 односложных слов в современном французском языке [46, 74]. Естественно полагать, что в количественном отношении исконные слова не могут удовлетворить необходимость разговорного языка в выражении постоянно появляющихся понятий. Развитие средств информации, системы образования, рост культуры народных масс приводит к тому, что сама книжная терминология становится достоянием народных масс.

Как подчеркивает О. Соважо: «… «ученые» единства все чаще используются даже в языке малообразованных людей». О. Соважо не без основания указывает на смешение элементов «ученых» и «народных», которое стало доминирующей чертой французской разговорной лексики. Можно часто услышать такие выражения: le moment crucial (критический момент); le manque de crédibilité (отсутствие вероятности); un hypermarché; mon fils vient d’avoir eu une hepatite virale (мой сын переболел вирусным гепатитом); elle ne croit qu’à l’homéopathie (она верит только в гомеопатию) [46, 51].

Языковеды, разграничивающие исконные и книжные основы во французском языке, говорит о наличии двух лексических подсистем и переносят также понятия книжности/исконности на словообразовательные форманты – суффиксы [20, 91].

Утверждается, что книжные и исконные суффиксы сочетаются с идентичными по происхождению основами. Такие выводы не соответствуют современному состоянию словообразовательной системы французского языка.

Многочисленность латинских заимствований XIV-XVI веков с одинаковым морфемным строением позволила выделить элементы этих заимствований как новые словообразовательные средства: -ateur, -ation, -ature, -ité, -isme, -iste, -at, -aire, -atoire, -itude, etc.

На первом этапе своего существования во французском языке эти суффиксы ощущались инородными элементами и сочетались только с книжными основами, образуя отдельные словообразовательные ряды, не смешивающиеся с исконными.

Перенос данного явления на современный период развития словарного состава французского языка представляет собой смешение диахронного и синхронного плана анализа словообразовательной системы.

Проведенное исследование лексики французского языка показывает, что исконные производящие основы сочетаются с книжными суффиксами, а сочетание книжных основ и исконных суффиксов служит образованию большего количества новых слов. Сравним примеры, зафиксированные в словарях современного французского языка.

I. книжная основа + исконный суффикс:

acclimatement – акклиматизация;

confectionnement - производство, выработка;

conditionnement - обусловленность;

calcinage - обжиг, прокалывание;

orbitage - выведение на орбиту;

fractionnement - дробление;

mixtage - смешивание;

contingentement - установление контингента.

II. исконная основа + книжный суффикс:

appellation - название, наименование;

conservation - предохранение;

ajoutation - присоединение;

aimantation - намагничивание;

désertisme - массовое дезертирование;

aventurisme - авантюризм;

défaitisme - пораженчество;

rentabilité - рентабельность;

frontisme - фронтизм [34, 50].

Исследователи, разграничивающие книжную и исконную подсистемы, обычно в качестве примера дают своего рода ленточную парадигму, то есть словообразовательный ряд: исконный ряд: charbon – charbonner – charbonnage (добыча угля, шахта); книжный ряд: carbon – carboniser – carbonisation (обугливание).

Эти образования обслуживают разные сферы и их значение не перекрещиваются. Можно было бы говорить о существовании двух подсистем, если бы каждая образовывала свои слова со значением, идентичным значению производных другой подсистемы.

Во многих случаях можно скорее выделять, пользуясь выражением Л. Гильбера «веерную» парадигму [40, 11]:

1) продолжать->prolongation (продление,

отсрочка – временной план)

prolonger

2) удлинять->prolongement (удлинение –

пространственный план).

1) замазывать что-либо->masticage (заделы-

чем-либо заделывание замазкой

mastiquer

2) жевать->mastication (жевание).

Оба существительных производные от глаголов prolonger и mastiquer.

Как видно из приведенных примеров, исконные и книжные основы, сочетаясь с суффиксами, вне зависимости от их происхождения, реализуют их лексико-семантические варианты. Производные распределяются по различным срокам употребления, закрепляя за собой отдельные значения основы для обозначения различных реалий.

Необходимо отметить, что многие французские лингвисты, например О. Соважо, уже не выделяют суффиксы по их происхождению. Анализируя сочетаемость различных суффиксов с производящими основами, они не принимают во внимание происхождения этих элементов как критерий, определяющий сочетаемость основ и формантов [46, 26].

Ж. Дюбуа относит к диахронии разделение суффиксов на исконные и книжные, а в синхронном плане считает суффиксы –eur/-ateur, -ure/-ature, -eté/-ité – эквивалентными [38, 13].

На самом деле, на современном этапе развития языка нет оснований для выделения, различение книжных и исконных суффиксов. Суффиксы, причисленные к книжным не имеют ничего общего, что отличало бы их в синхронном плане от элементов, которые выделяются как исконные. И те и другие активно участвуют в словообразовании, переплетаются в словообразовательном процессе.

Происхождение основы не оказывает влияния на их сочетаемость.

В данном случае стоит говорить о продуктивных и непродуктивных суффиксах.

Многие суффиксы исконного фонда не выдержали конкуренции и уступили свои позиции: -aison уже совершенно непродуктивен, заменен «книжным» –ation, как и –eté под влиянием «ученого» –at. Словари современного французского языка уже не отмечают новообразования с –eté. Он также уступил влиянию «книжного» -ité. Делая выводы, следует отметить, что само противопоставление книжность/исконность является чисто историческим понятием, утверждения о раздельном сосуществовании исконной и книжной словообразовательных подсистем не соответствуют современному периоду языкового развития. Автор дипломной работы придерживается этой точки зрения, так как формальный критерий не может служить основанием для разделения основ на книжные и исконные.

Мы считаем, что гипотеза И.А. Цыбовой не является идеальной по отношению к современному французскому языку, так как книжные основы слов могут сочетаться как с книжными, так и с исконными суффиксами, а исконные – как с исконными, так и с книжными суффиксами. Кроме того, сами носители языка не чувствуют разницы между исконными словами (compter, danger) и заимствованными из латыни (oppresser, titre), как неоднократно это подчеркивал современный исследователь О. Соважо в своей монографии «L’analyse du français parlé» [45].

Следовательно, можно заключить, что французский язык является самостоятельным языком, а суффиксация – активным и продуктивным способом словообразования современного французского языка.

Представленный краткий анализ точек зрения отечественных и западных лингвистов показывает, что суффиксальное словообразование в современном французском языке является жизнеспособным, продуктивным. Большинство лингвистов признают суффиксальное словообразование важным источником обогащения словаря французского языка.

Таким образом, нужно признать, что французский язык имеет свою, как и другие языки, установившуюся словообразовательную систему, свой набор словообразовательных средств.

Итак, язык представляет собой систему со своими правилами и закономерностями.

Основными понятиями словообразовательного процесса являются: словообразовательный тип, словообразовательная модель, словообразовательная парадигма, словообразовательное гнездо, словообразовательный ряд.

Такие морфологические способы словообразования, как: суффиксация, префиксация, словосложение и лексикализация, конверсия, заимствование, аббревиация, являются достаточно продуктивными и активными в современном французском языке.

ГЛАВА 2. НОВОЕ В СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЕ

СОВРЕМЕННОГО ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКА

§1. ВОЗНИКНОВЕНИЕ НОВЫХ СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ

МОДЕЛЕЙ И ТИПОВ.

а) ПРИРОДА ЯЗЫКОВЫХ ЕДИНИЦ, ОБРАЗОВАННЫХ ПО

СТРУКТУРНОЙ МОДЕЛИ N1+N2

Языковая практика, ее отражение в прессе и в литературе говорит о чрезвычайном распространении в современном французском языке структурной модели N1+N2, а также конструкций, образованных по данной модели: N+-clé, N+-pilote, N+-choc. Словари же в рамках соответствующей словарной статьи ограничиваются, как правило, двумя – тремя примерами сложных слов с этими компонентами. Между тем, продуктивность этих словообразовательных моделей очень высока, сочетаемость их практически не ограничена, они образуют сложные слова с той же свободой, с какой образуются в речи описательные атрибутивные словосочетания типа mot important (сравним: mot-clé), prix frappant (prix-choc). Естественно, такие словообразования не всегда фиксируются в словарях: они свободно образуются в речи, представляя собой регулярные синтаксические образования.

Но следует отметить, что данные словообразовательные модели образуют языковые единицы, лингвистическая природа которых не определяется в языке достаточно четко. Эти языковые единицы обычно относят к единицам с неопределенным словообразовательным статусом. Они представляют собой двучленные образования, оба компонента которых представлены формальными аналогами существительных. Последние, являясь по форме полнозначными словами, функционируют по образцу и подобию словообразовательных морфем аффиксального типа.

Далее мы попытаемся рассмотреть образования, с регулярно повторяющимся вторым компонентом, соотносящимся по форме и значению с полнозначным словом-существительным.

Своеобразие таких образований заключается в том, что второму компоненту присуща обобщающая категоризаторская функция, что отделяет их от сложных слов, соответствующих структуре N1+N2, (например: chou-fleur) сближает с суффиксальными образованьями. Как показывает анализ неологических словарей и сборников французского языка, именно такие структуры, строящиеся путем простого соположения двух компонентов-существительных, распространены среди новообразований французского языка. Это, например, структуры с элементами –clé, -pilote, -choc, а также –limite, -miracle, в словообразования типа concept-clé, position-clé, mot-clé, question-clé, usine-pilote, ville-pilote, école-pilote, régime-choc, question-choc.

Интересно отметить, что данные структуры представляют собой новое явление для словообразовательной системы французского языка, хотя модель N1+N2, давно известная французскому языку, утвердилась в языке как средство образования устойчивых номинативных единиц: timbre-poste, papier-monnaie, относимых обычно к сложным словам, так и различных беспредложных сочетаний существительных: affaire Dreyfus, début janvier.

Функционально-семантическое своеобразие новых образований, создаваемых по данной модели, состоит в том, что существительное, выступающее в роли второго компонента, утрачивая в большей или меньшей мере свое первичное лексическое значение, обобщается и вступает в соединительные связи с самыми различными компонентами-существительными, употребляясь в функциональном отношении аффиксам. Быстрота распространения подобных образований, а также существительных, способных выступать в качестве такого обобщаемого слова, поразительна.

Надо отметить, что возможность существительного абстрагироваться в семантическом плане и вступать в соединение с другими существительными, приближаясь таким образом, в функциональном отношении к словообразовательным формантам как лингвистическое явление не ново. Распространение в последнее время указанных образований с противоречием формы и функции привлекают к себе внимание лингвистов.

Были сделаны многочисленные попытки определить лингвистическую природу второго компонента образования и, таким образом, отнести образование в целом к какому-либо словообразовательному типу: словосложению или аффиксации.

В настоящее время лингвисты находятся на противоположных позициях в отношении определения грамматической природы таких образований, так как одни относят их к словосочетаниям, другие к словосложениям, третьи квалифицируют их как аффиксальные образования.

Первая точка зрения представлена в работах Н.М. Малкиной, Н.А. Шигаревской [14, 61]. Эти лингвисты, рассматривая второй компонент как транскрипцию существительного в прилагательное, стремятся доказать морфологическую самостоятельность компонентов, составляющих данные образования, считая их свободными словосочетаниями А компоненты, составляющие эти словосочетания, вышеуказанные авторы считают полными словами, а не формальными аналогами слов.

Другой французский лингвист – Ж. Дюбуа в своих теоретических работах элементы: -pilote, -clé, -choc признает суффиксами, а в словарях, составленных под его руководством, они даются с пометой Adj [25, 97].

Мы считаем, что вторая трактовка представляется более близкой к истине. Единицы –pilote, -clé, -choc и другие не могут трактоваться как суффиксы, так как, во-первых, несмотря на утрату ими основного лексического значения, они не достигли еще той степени абстрактности значения, которая характерна для суффиксов. Так, кроме значения превосходной степени («самый»), близкого к абстрактному грамматическому значению, -clé обладает еще одним значением – «важный», - -pilote – «передовой».

Страницы: 1, 2, 3, 4