Необходимая оборона

налицо акт мести, а не обороны, и виновный подлежит

ответственности за совершенное им преступление на общих

основаниях.[76]

Правила о необходимой обороне не могут применяться также в

случаях, когда автоматические приспособления, могущие причинить

смерть или вред здоровью соприкасающимся с ними лицам,

установлены для воспрепятствования совершению действий, внешне

сходных с преступлением, но в силу малозначительности не

представляющих общественной опасности, данные деяния

квалифицируются на общих основаниях.

Так же должно квалифицироваться устройство автоматических

приспособлений для пресечения преступных посягательств, если оно

причинило смерть или вред лицу, случайно оказавшемуся в районе

действия приспособления.

Судебная практика отрицает состояние необходимой обороны за

примерами срабатывания охранных приспособлений, ибо отсутствие

"нападения исключает необходимую оборону"(опр. ВК ВС СССР от 7.

8. 1971 года).[77] Сходные рекомендации даются для оценки случаев

причинения смерти возможным ворам при срабатывании

электрозаборов.[78]

Выше указывалось, что право на необходимую оборону возникает

в момент, когда общественно опасное посягательство уже началось

или имеется непосредственная угроза нападения и, следовательно,

медлить с защитой нельзя. Но право на защиту не может

существовать неограниченное время. Запоздалая защита, как и

преждевременная, не исключает уголовной ответственности за

причинение вреда нападавшему.

Защищаться от общественно опасного нападения можно до тех

пор, пока оно не окончилось, пока не миновала опасность для

охраняемых правом интересов. Некоторые преступные посягательства

совершаются довольно продолжительное время.

Право на оборону не исключается, если общественно опасное

посягательство прекращено лишь на небольшое время, т. е.

приостановлено, и его возобновление может последовать немедленно

и неожиданно, в любой момент.

Если сложившаяся обстановка дает обороняющемуся основание

считать, что нападающий не оставил своего намерения причинить

ущерб и сделал лишь небольшую передышку, чтобы собраться с

силами, лучше вооружиться и вскоре снова напасть, состояние

необходимой обороны не может считаться устраненным. Эти случаи

можно рассматривать как реальную угрозу повторного нападения.

Обороняющийся вправе продолжать защиту, если он не знает,

окончилось нападение или нет, т. е. если обстановка

посягательства не исключает возможности его продолжения. Не может

быть признана несвоевременной защита в тех случаях, когда

обороняющийся в пылу борьбы принимает уже окончившееся нападение

за продолжающееся и в результате такого заблуждения прибегает к

оборонительным действиям или продолжает ранее начатую оборону.

§3. Посягательство должно быть действительным.

Совершенные в состоянии необходимой обороны действия тогда

устраняют общественную опасность совершенного, когда

обстоятельство было реальным, существующим в действительности, а

не только в воображении субъекта.

Признак действительности посягательства означает его

реальность. Это требование соответствует закону и имеет

фактическое значение для случаев так называемой мнимой обороны.

"Мнимая оборона и необходимая оборона предполагают определенные

обязательные условия: необходимая оборона - наличие реального

посягательства, мнимая оборона - совершение действий, принятых за

посягательство".[79]

Действия, предпринятые для отражения кажущегося нападения

(так называемая мнимая оборона), должны рассматриваться в связи с

общими правилами о значении фактической ошибки для установления

формы вины данного лица. Лишь при наличии такой фактической

ошибки, которая исключает как умысел, так и неосторожность лица,

может быть устранена и уголовная ответственность за действия,

совершенные при мнимой обороне. Мнимая оборона заключается в том,

что лицо ошибочно считает, что происходит нападение, которого в

действительности нет. Действие, учиненное в состоянии мнимой

обороны, вызванной фактической ошибкой, не утрачивая своей

объективной общественной опасности, не является, однако,

умышленным преступлением. Оно может быть неосторожным, если

субъект мог предвидеть, что в действительности нападения не

происходило, или невиновным причинением вреда, если по

обстоятельствам дела лицо не могло это предвидеть.

Необходимость установления действительности посягательства

для признания наличия необходимой обороны неосновательно

оспаривается некоторыми криминалистами. Так, В.Ф.Кириченко

считает это требование бесполезным, так как оно сводится к

утверждению, что "нападение должно быть нападением".[80] К этому

взгляду присоединился и И.И.Слуцкий.[81] Однако признак

действительности нападения позволяет провести разграничение между

необходимой и мнимой обороной.

Вопрос о юридической квалификации действий, совершенных при

мнимой обороне, нашел отражение в постановлении Пленума

Верховного суда СССР по этому поводу в п.13 дано следующее

разъяснение : "Суды должны различать состояние необходимой

обороны и так называемой мнимой обороны, когда отсутствует

реальное общественно опасное посягательство и лицо лишь ошибочно

предполагает наличие такого посягательства. В тех случаях, когда

обстановка происшествия давало основание полагать, что

совершается реальное посягательство, и лицо, применившее средство

защиты, не сознавало и не могло сознавать ошибочность своего

предположения, его действия следует рассматривать как совершенные

в состоянии необходимой обороны".[82]

Действия лица, находящегося в состоянии мнимой обороны,

отличаются от необходимой обороны, так как они всегда объективно

общественно опасны: мнимая оборона направлена на отражение не

существующего в действительности нападения или правомерных

действий, которые ошибочно приняты за преступное нападение.

Сходство с необходимой обороной состоит лишь в том, что и при

мнимой обороне человек стремится отразить общественно опасное

посягательство, которое, по его мнению, существует.

Мнимая оборона предполагает существование во внешнем мире

какого-либо реального явления, ошибочно принятого "защищающимся"

за общественно опасное посягательство. Если со стороны

потерпевшего не было никаких действий, которые по ошибке можно

было принять за общественно опасное нападение, состояние мнимой

обороны исключается, поэтому если нет мнимого нападения, не может

быть и мнимой обороны.

Мнимая оборона отличается от преждевременной или запоздалой

обороны тем, что при несвоевременной защите нападение или

предстоит, или только что окончилось. При мнимой же обороне вред

причиняется такому лицу, которое не намерено совершать

общественно опасное посягательство ни в данный момент, ни в

будущем, поэтому представляется необоснованным высказанное в

литературе мнение о том, что "несвоевременная оборона по существу

является разновидностью мнимой обороны".[83]

Не существует мнимой обороны и в случаях, когда защита

осуществляется от непреступного, но общественно опасного

посягательства, ошибочно принятого обороняющимся за преступное

(например, посягательства малолетнего или невменяемого).

Поскольку в таких случаях нападение происходит реально, нельзя

говорить о мнимой обороне: лицо защищается от действительного, а

не мнимого нападения.

Случаи мнимой обороны можно подразделить на две группы,

которые существенно различаются между собой.

К первой группе относятся действия по защите от кажущегося

нападения, приравниваемые по своим правовым последствиям к

необходимой обороне или к превышению ее пределов. Если в силу

сложившейся обстановки обороняющийся имел достаточные основания

полагать, что подвергается реальному нападению, и поэтому решил

защищаться, то при отсутствии превышения допустимых пределов

отпадает вопрос об уголовной ответственности. Его не за что

наказывать, так как и при должной внимательности он не мог не

принять кажущееся нападение за действительно происходящее.

В этом отношении характерным является дело Ч., который

являлся руководителем группы по розыску и задержанию бежавших из

под стражи преступников, виновных в убийстве С.

Ч. был предупрежден о том, что бежали опасные преступники,

осужденные за неоднократные убийства. Проходя ночью мимо огорода,

Ч. услышал слова угрозы и без всякого предупреждения был

обстрелян из будки, находившейся в огороде. Ч. решил, что в него

стреляют разыскиваемые преступники. В ответ Ч. тоже выстрелил,

добросовестно заблуждаясь, что преступники оказывают вооруженное

сопротивление. Оказалось, что стреляли супруги К. Таким образом,

вся обстановка происшествия давала Ч. достаточно оснований

полагать, что он подвергается реальному нападению, и он не

осознавал и не мог осознавать ошибочности своего предположения.

Вот почему Верховный Суд СССР отменил приговор областного

суд, осудившего Ч. за умышленное убийство. Дело было прекращено и

признано, что Ч. не Может нести ответственности за акт мнимой

обороны в силу своего добросовестного заблуждения, вызванного

неправомерным поведением потерпевшего.[84]

Однако возможны случаи, когда мнимая оборона вызвана

добросовестным заблуждением о наличии общественно опасного

посягательства, но при ее осуществлении совершены такие действия,

которые в условиях реального нападения были бы превышением

пределов необходимой обороны ввиду чрезмерности защиты. Лицо не

подлежит освобождению от уголовной ответственности в этом случае,

ибо даже при наличии действительного нападения виновный подлежал

бы наказанию. С учетом извинительного заблуждения обороняющегося

его действия должны быть приравнены к превышению пределов

необходимой обороны.

Для правильного решения вопроса о том, было ли допущено

превышение пределов обороны при отражении мнимого нападения,

органы следствия и суд должны предположить, что мнимое нападение

было реальным, и установить, вправе ли был защищающийся причинить

тот же вред и при тех же условиях, отражая действительное

нападение.

Примером является дело Б. При расследовании было

установлено, что М., находясь в нетрезвом состоянии, поднялся на

третий этаж дома и стал стучать в дверь квартиры Б. Открыв дверь,

Б. спросил, что ему нужно. М. ответил, что ему нужен "холодец", и

пытался проникнуть в квартиру; на этой почве между ними

завязалась борьба, а затем драка, в результате которой Б. получил

легкие телесные повреждения, а М. был убит.

Президиум Верховного Суда указал, что Б. принял действия М.

за реальное нападение и находясь в состоянии мнимой обороны

применил такие меры защиты, которые не вызывались ни характером

нападения, ни реальной обстановкой, т.е. превысил пределы

необходимой обороны.[85]

Уголовноправовая оценка случаев мнимой обороны, вызванной

добросовестным заблуждением о наличии общественно опасного

посягательства, должна даваться по правилам о необходимой обороне

в сочетании с правилами о фактической ошибке. Высказанные

возражения против такого решения представляются необоснованными.[86]

Неприменение к рассматриваемым случаям мнимой обороны правил о

необходимой обороне оставляло бы неясным вопрос о том, почему при

извинительной ошибке о наличии нападения обороняющийся ,

совершивший объективно общественно опасное деяние, в одном случае

освобождается от уголовной ответственности за отсутствием состава

преступления, а в другом - подлежит наказанию.

Оценка мнимой обороны, вызванной добросовестным заблуждением

о наличии общественно опасного посягательства, только по правилам

о фактической ошибке (без применения правил о необходимой

обороне) привела бы к тому, что причинение нападающему вреда

рассматривалось бы как обычное преступление против личности.

Игнорировались бы мотив и цель этих действий, сходные с теми,

которые имеются при превышении пределов необходимой обороны.

Другую группу случаев мнимой обороны образуют деяния,

которые не могут приравниваться по своим правовым последствиям к

необходимой обороне или к превышению ее пределов. Сюда входят

действия по пресечению мнимого нападения, вызванные тем или иным

поведением потерпевшего, создавшим ошибочное представление о

наличии нападения, если для такого предположения в данном

конкретном случае не было достаточных оснований. Лицо допускает

ошибку при оценке сложившейся ситуации, хотя при должной

внимательности и осмотрительности могло избежать этой ошибки и

прийти к правильному выводу об отсутствии реальной опасности.

Поэтому защищающийся должен нести ответственность за неосторожное

преступление против жизни или здоровья, так как хотя он

сознательно причиняет смерть (или вред здоровью) другому лицу,

деяние не может быть квалифицировано как умышленное преступление

против личности, так как обязательным элементом умысла является

сознание лицом общественно опасного характера совершаемого им

действия или бездействия , а в данном случае такого сознания нет.

В п.13 постановления Пленума Верховного Суда СССР от

16.08.84 г. по этому поводу дано следующее разъяснение : "Если же

лицо причиняет вред, не сознавая мнимости посягательства, но по

обстоятельствам дела должно было и могло это сознавать, действия

такого лица подлежат квалификации по статьям уголовного кодекса,

предусматривающим ответственность за причинение вреда по

неосторожности".[87]

Примером является дело С., который возвращаясь домой в

ночное время, был остановлен на улице Р. и Р-ым, находившимся в

нетрезвом состоянии. Р-ын наступил С. на ногу и толкнул в плечо,

а Р. в это время руками держал и крепко сжимал руку С. Считая,

что эти лица проявят в отношении его агрессивные действия, С.

свободной рукой ударил по лицу Р-на, потом ударил головой в лицо

Р., в результате чего тот упал на землю и тотчас же скончался от

кровоизлияния в мозг. Указанные обстоятельства дают основания

сделать вывод, что С. действовал в состоянии мнимой обороны и

могло осознавать его мнимость, поэтому действия С. могут

рассматриваться лишь как совершенные по неосторожности

(неосторожное убийство).[88]

В тех случаях, когда лицо совершенно неосновательно

предположило нападение, когда ни обстановка по делу, ни поведение

потерпевшего не давали никаких реальных оснований опасаться

нападения, оно подлежит ответственности на общих основаниях как

за умышленное преступление.[89]

К., работавший сторожем на пасеке, выстрелил в проходивших в

вечернее время подростков С. и Д., приняв их за воров. В лесу он

увидел человека и выстрелил в него. Судебная коллегия ВС РСФСР в

определении по делу отметила, что в данном случае у К. не было

никаких оснований считать, что совершается общественно опасное

посягательство, а поэтому он должен нести ответственность за

обычное умышленное убийство.[90]

Следовательно, мнимая оборона является результатом

добросовестной ошибки обороняющегося о наличии общественно

опасного нападения, поэтому ответственность за мнимую оборону

определяется в зависимости от наличия или отсутствия вины

обороняющегося. Это обстоятельство не всегда учитывается на

практике, что приводит к неправильной квалификации преступления.

ГЛАВА 4. УСЛОВИЯ ПРАВОМЕРНОСТИ НЕОБХОДИМОЙ ОБОРОНЫ,

ОТНОСЯЩИЕСЯ К ЗАЩИТЕ.

§1. Защита должна быть совершена путем причинения того или

иного вреда нападающему. Она не должна быть направлена против

третьих лиц.

Защита каких-либо интересов путем причинения вреда не

нападающему, а третьим лицам не является актом необходимой

обороны. При осуществлении акта необходимой обороны не требуется,

чтобы в результате защиты вред был причинен личности нападающего.

Вред может быть причинен и его имущественным интересам. Защита

при осуществлении акта необходимой обороны может выражаться в

разнообразных формах причинения вреда нападающему: в лишении

жизни, причинении тяжелых или легких телесных повреждений,

нанесении ударов, в лишении свободы, в истреблении, повреждении,

отбирании имущества, с помощью которого происходит преступное

посягательство на потерпевшего, в повреждении имущества

(например, костюма), которое было связано с причинением вреда

личности нападающего. Обычно осуществление необходимой обороны

непосредственно связано с причинением того или иного вреда

личности нападающего.

Имущественный вред при обороне может состоять в повреждении

дорогостоящей одежды, в убийстве породистой собаки, используемой

в качестве орудия нападения, в повреждении автомобиля и т. д.

Довольно широко распространенной является практика признания

следствием потерпевшими тех нападавших, которым при обороне

причинены серьезные повреждения - в процессуальных документах их

именуют именно потерпевшими, а не преступниками, со всеми

вытекающими из этого правовыми особенностями, предусмотренными

УПК. Например, вопрос о привлечении их к уголовной

ответственности за совершенное преступление при таком подходе

нередко просто не возникает.

Между тем согласно ст. 53 УПК потерпевший - это лицо,

которому преступлением причиняется какой-либо вред.

Процессуальное положение подобных "потерпевших", надо полагать,

предопределяет и соответствующее отношение к ним работников

правоохранительных органов - как к лицам, которые пострадали. При

этом общественная опасность совершенных ими преступлений

затушевывается, преуменьшается, невольно в какой-то мере

перемещается на оборонявшихся.

К оценке деяний нападавших и оборонявшихся органы следствия

подходят одинаково, между тем как действия лица, совершающего

посягательство, являются первичными, общественно опасными, а

действия по его отражению - ответными, вынужденными. Для

оборонявшегося нападение в преобладающем большинстве случаев

оказывается неожиданным, замысел преступника ему не всегда ясен,

неизвестно, вооружен ли нападающий, какое насилие он готов

применить. Все это должно исключать одинаковый, т.е. формальный,

подход к оценке социальной и правовой значимости действий,

образующих нападение и оборону. Однако на практике дело обстоит

иначе. Данные о рассмотрении дел судами, постановившими

приговоры, резко контрастируют с приведенными показателями

деятельности следствия.

С целью выяснения действительного положения, сложившегося в

области применения соответствующих норм уголовного права, а также

наличия зависимости между содержанием закона и его реализацией в

1994 году группой исследователей в составе М.З.Мастинского,

Д.Е.Семенова, Е.Ю.Юшковой, Ю.Н.Юшкова было проведено обобщение

практики по уголовным делам, рассмотренным судами Свердловской

области в 1991 и 1992 гг., по которым в конечном итоге было

установлено состояние необходимой обороны либо превышение ее

пределов. Одновременно ими были изучены соответствующие

публикации, помещенные в Бюллетенях Верховных судов СССР и РСФСР

за период с 1961 по 1991 г. (всего изучено 150 дел и публикаций).

Приведем некоторые статистические показатели полученные

исследователями. "С начала и до середины 80-х годов существовала

тенденция заметного сокращения количества лиц, осуждаемых за

превышение пределов необходимой обороны: в отдельные годы по ст.

105, 111 УК рассматривалось не более 5-7 дел на всю область с

почти пятимиллионным населением. В последующее пятилетие

количество таких дел увеличилось: по ст. 105 УК в три раза, по

ст. 111 УК на 70%. Возросла доля этих деяний среди умышленных

преступлений против личности -с 2 до 6% по ст. 105 УК, с 2,4 до

4,0% по ст. 111 УК". [91]

"С учетом изменений, внесенных в квалификацию совершенных

деяний судами всех инстанций, предметом проведенных исследований

явились дела, имеющие следующую характеристику: по Свердловской

области о применении ч. 1 ст. 13 УК - 10% дел, по ст. 105 УК -

36%, пост. 111 УК - 54%; по публикациям в Бюллетенях - о

применении ч. 1 ст.13 УК- 70% дел, по ст. 105 УК - 15%, по ст.

111 УК - 6%, иные решения - 9% (возвращение дел по ст. 105, 111

УК на дополнительное расследование, результат которого

неизвестен)".[92]

"Суды области применили закон о необходимой обороне по 8%

изученных дел, признали превышение ее пределов по 83% дел,

согласились с квалификацией деяний как тяжких преступлений лишь

по 9% дел. По публикациям: применение ч. 1 ст. 13 УК составило

5%, ст. 105, 111 УК - 33%, статей УК о тяжких преступлениях -

62%".[93]

Особенностью защиты при необходимой обороне являются, таким

образом, прежде всего ее активный характер, выражающийся в

причинении вреда нападающему. Поэтому защита, выражающаяся лишь в

отклонении нападения, парирования наносимого удара, не является

еще осуществлением права необходимой обороны.[94] По одному из дел

Пленум ВС СССР отметил : "Необходимая оборона по смыслу закона

предполагает активное противодействие нападению средствами,

соразмерными интенсивности последнего, и не может быть сведена к

простому отражению угрозы, в частности к отталкиванию

нападающего".[95] В связи с этим нельзя согласиться с мнением тех

авторов, которые под правомерной необходимой обороной понимают

совершение в равной степени как активных, так и пассивных

действий.[96] Обороняющийся не превращается в нападающего, если он

своими активными действиями причиняет вред нападающему,

необходимый для отражения происходящего противоправного

нападения.

Причинение вреда третьему лицу исключает в действиях

обороняющегося необходимую оборону. Более того, причинение вреда

третьему лицу всегда представляет существенную общественную

опасность. В таких случаях, как отмечает Т.Г. Шавгулидзе, может

возникнуть вопрос о крайней необходимости, а не о необходимой

обороне [97], с чем согласиться нельзя.

Ответственность за причинение вреда третьему лицу зависит от

субъективных и объективных обстоятельств. Здесь возможны два

варианта : 1) обороняющийся причиняет вред третьему лицу,

ошибочно приняв его за посягающего. В данном случае имеет место

разновидность мнимой обороны, ответственность наступает в

зависимости от вины обороняющегося, что было рассмотрено ранее;

2) при обороне может произойти отклонение действия, в результате

чего вред будет причинен третьему лицу. В этом случае

ответственность обороняющегося наступает на общих основаниях в

зависимости от его вины. Такое действие обороняющегося лица может

быть квалифицировано как неосторожное или умышленное

(эвентуальный умысел) убийство, или рассматриваться как случайное

причинение смерти.[98] Если при осуществлении действий, направленных

на пресечение посягательства, посягающему не причинен вред, то

нет и обороны в смысле ст.37 УК.

В законе говорится о причинении вреда посягающему лицу, но

само посягательство не связывается жестко с поведением только

одного человека. Значит, являющееся предметом отражения

посягательство может быть делом нескольких лиц или соучастников.

Допустимо причинение вреда любому из коллектива посягателей

независимо от степени скоординированности их усилий.

Как отмечено в п.8 постановления Пленума ВС СССР от 16

августа 1984 г. "обороняющийся вправе применить к любому из

нападающих такие меры защиты, которые определяются опасностью и

характером действий всей группы".[99]

Судебная практика иногда неосновательно суживала объем

правомерных актов в действиях обороняющегося. Это вызвало

справедливые нарекания общественности. В постановлении от 16

августа 1984 г. Пленум Верховного Суда СССР разъяснил судам, что

"Право на необходимую оборону, закрепленное в ст. 13 Основ

уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик,

является важной гарантией реализации конституционных положений о

неприкосновенности личности, жилища и имущества граждан,

обеспечивает условия для выполнения гражданами их

конституционного долга по охране социалистической собственности,

государственных и общественных интересов. Это обязывает суды

строго соблюдать законодательство о необходимой обороне при

осуществлении правосудия".

§2. Защита допустима при отражении нападения на охраняемые

правом интересы, как коллективные, так и индивидуальные, как

свои, так и чужие.

Оборона допустима в целях охраны любых прав и интересов, в

том числе и лично принадлежащих защищаемуся - жизнь, здоровье,

свобода, честь, достоинство, собственность и т.д. В ст. 37

названы личность и права обороняющегося либо других лиц, а равно

интересы общества и государства. Права гражданина перечислены в

главе 2 Конституции РФ. Законные интересы общества и государства

названы в Гражданском, Уголовном кодексах РФ и других

законодательных актах. Защищенный интерес может быть самым

разнообразным. Законодатель давно ушел от перечневого способа

регулирования охраняемых благ, отказался от их закрытых списков.

Многозначительна оговорка о том, что добровольно взятые под

временную индивидуальную опеку государственные и общественные

интересы должны охраняться законом. Это значит, что причинение

вреда в состоянии необходимой обороны оправдано лишь для защиты

наиболее существенных интересов. Отсюда и вытекает неразрывная

связь личных и общественных интересов.

Уголовный кодекс 1922 г. в ст.49 допускал оборону лишь при

посягательствах "на личность и права обороняющегося или других

лиц". Целесообразность этого постановления вызывала сомнения. Оно

критически воспроизводило обычные постановления о необходимой

обороне буржуазных уголовных кодексов.

Охрана интересов личности в наше время имеет для уголовного права

большее значение, чем охрана интересов государства и общества.

Признавая правомерным акт, направленный на предотвращение

нарушения тех или иных индивидуальных интересов

путем причинения вреда нападающему, нужно признать правомерным

акт, направленный на предотвращение нарушения интересов всего

общества. Норма, допускающая такую оборону, прививает сознание,

что интересы всего государства не являются чуждыми для отдельного

гражданина. Основные начала 1924 г. впервые допустили в ст.9

охрану путем акта необходимой обороны также и коллективных

интересов всего государства. Более развернуто этот вопрос нашел

свое разрешение в ст.13 Основ уголовного законодательства 1958 г.

и ст.13 УК 1960 г., где указывается на допустимость защиты путем

необходимой обороны интересов советского государства,

общественных интересов, личности или прав обороняющегося или

другого лица.

Охрана интересов государства и общества имела для

социалистического права большее значение, чем охрана интересов

отдельной личности, поэтому необходимая оборона "по-советски"

была призвана выполнять то, что в принципе выполнить не могла -

защиту интересов государства и общества в целом. Государство не

ограничивало возможности личности в плане реализации права

обороны, но всегда оставляло за собой возможность поставить под

сомнение реализацию данного права. Поэтому обороняющемуся

приходилось защищаться дважды : сначала от нападающего, а затем

от государства, которое предъявляло ему обвинение.

Существенные изменения в данном вопросе произошли после

принятия 12 декабря 1993 г. Конституции РФ. Статья 2 Конституции

РФ признала, что "Человек, его права и свобода являются высшей

ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека

и гражданина - обязанность государства". Впервые в истории

развития СССР и РФ интересы отдельного человека были поставлены

выше интересов государства, что является большим шагом в сторону

построения демократического государства.

В связи с этим Федеральным законом РФ "О внесении изменений

и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный

кодекс РСФСР" от 1 июля 1994 г. в ст.13 УК были внесены изменения

относительно объекта обороны при общественно опасном

посягательстве, признавалось, что "каждый имеет право на защиту

своих прав и законных интересов, прав и законных интересов

другого лица, общества, государства".

Новый УК 1996 г. оставил объект посягательства без

изменений, указав, что им являются личность и права

обороняющегося или других лиц, охраняемые законом интересы

общества или государства.

Объектом обороны при посягательстве на личность гражданина

могут быть жизнь, здоровье, половая неприкосновенность, личная

свобода, честь и достоинство потерпевшего. Однако следует

заметить, что при посягательстве на честь и достоинство

гражданина необходимая оборона может иметь место лишь в

исключительных случаях, когда речь идет о нанесении оскорбления

действием или попытке публично выставить написанные или

напечатанные клеветнические сведения о потерпевшем.

По статье 37 оборонительные усилия дозволяются для спасения

собственного или чужого права, коллективного, общественного или

государственного имущества. При преступном посягательстве на те

или иные государственные интересы право на оборону возникает

независимо от того, было или не было посягательства на личность

охраняющего это интересы.

Государство в лице законодателя стремилось ограничить

законодательную регламентацию института необходимой обороны

констатацией лишь самого права обороны с сохранением

традиционного указания на непреступность оборонительных действий

и общего определения их правомерности, конкретные условия

правомерности института остались за рамками закона и оказались

недоступными для главного адресата - обороняющегося.

Российское уголовное законодательство признает право обороны

не только за тем, кто подвергается нападению, но и за всяким

третьим лицом, явившимся свидетелем непосредственно преступного

посягательства на интересы власти, личности и имущественные

интересы. В этом отношении судебные органы нередко допускают

ошибки и неосновательно ограничивали права граждан на

осуществление необходимой обороны, установленной в законе.

Пленумы Верховных Судов СССР и РФ неоднократно указывали на

такого рода ошибки.[100] В третьем абзаце постановления Пленума ВС

СССР от 16 августа 1984 г. отмечено, что в некоторых случаях

"суды неправильно считают, что граждане вправе осуществлять

необходимую оборону лишь при посягательстве на них самих, тогда

как законодательство о необходимой обороне распространяется и на

случаи защиты интересов Советского государства, социалистической

собственности, общественного порядка, жизни, чести и достоинства

других граждан."[101]

Судебная коллегия по уголовным делам ВС СССР своим

определением отменила приговор по делу П., осужденного за

нанесение удара по лицу гр. Глыга, признав П. действовавшим в

состоянии необходимой обороны, так как он защищал честь и

достоинство своей жены от преступных посягательств со стороны

Глыга.[102]

Для осуществления акта обороны от нападения на другое лицо

нет необходимости устанавливать согласие потерпевшего на такую

защиту его третьими лицами. Возможны случаи, когда подвергшийся

нападению, не желая рисковать, предпочитает без сопротивления

передать свое имущество разбойнику. Однако пресечение нападения

другим лицом путем причинения вред преступнику не исключает в

действиях лица, пришедшего на подмогу, необходимой обороны вне

зависимости от того, желал ли этого потерпевший или нет. К

сожалению, на практике это иногда не учитывается, и оказание

помощи в отражении посягательства ошибочно расценивается как

желание ввязаться в драку, как проявление хулиганских побуждений.

В законодательстве ряда буржуазных государств имеются

существенные ограничения в возможности осуществления права

необходимой обороны для защиты других лиц от преступных

посягательств.

§3. Своевременность защиты.

Для признания защиты необходимой (правомерной) требуется,

чтобы оборона была предпринята своевременно. Об этом очень важном

признаке необходимой обороны в российском уголовном

законодательстве ничего не говорится. В уголовноправовой

литературе вопрос о своевременности оборонительных действий

обычно рассматривается к характеристике общественно опасного

посягательства. Указывается, что можно защищаться только от

"наличного" посягательства, хотя как отмечается некоторыми

авторами, признак "наличности" является излишним. [103] Мне кажется,

что указание на своевременность защиты исключает надобность в

признаке наличности, так как невозможна ситуация, когда оборона

будет своевременной, а посягательство не было наличным.

Правильное определение понятия своевременности обороны имеет

важное значения для решения вопроса об объеме полномочий

гражданина, который прибегнул к активной защите для отражения

правомерной обороны. Узкое определения этого понятия привело бы к

ограничению прав на необходимую оборону, а слишком широкое - к

оправданию преступных действий.

Правомерность защиты характеризуют ее пределы во времени.

Общественно опасное посягательство как объективная категория

всегда протекает во времени. Оно имеет начальный и конечный

моменты, поэтому необходимая оборона возможна лишь в течении того

времени, которое занимает само общественно опасное

посягательство. Так как необходимая оборона возможна во временных

пределах посягательства, важно выяснить его начальный и конечный

моменты.

Определить начальный момент посягательства возможно лишь

исходя из стадии преступления. При этом оконченное преступление

причиняет ущерб общественным отношениям, в стадии покушения

создается существует угроза нарушения общественных отношений, а в

стадии приготовления - условия для причинения им вреда.

Применительно к необходимой обороне началом посягательства при

умышленном преступлении в большинстве случаев следует считать

покушение, а конечным моментом посягательства - его

окончательное, фактическое прекращение. Посягательство может быть

прекращено по достижении цели, которую поставил перед собой

посягающий, его добровольным отказом, приведением посягающего в

такое состояние, при котором он уже не может продолжать

посягательство. С фактическим прекращением посягательства

исчезает и основание для осуществления необходимой обороны.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5