Беременность и материнство

Беременность и материнство

1

Содержание:

• Введение 2
• Глава I. Отношение к материнству у женщин в период гестации 7
• 1.1 Различные подходы к пониманию материнства 7
• 1.2 Онтогенез материнской сферы 9
• 1.3 Содержание материнской сферы 16
• Глава II. Смысловая сфера женщины в период беременности 20
• 2.1 Смысловое переживание материнства 20
• 2.2 Внутренний диалог как проявление смыслового переживания матери 23
• Глава III. Исследование отношения к материнству и смысловой сферы женщины в период беременности 32
• 3.1 Организация эксперимента 32
• 3.2 Результаты эксперимента 35
• 3.3 Рекомендации по проведению психологической работы с беременными женщинами 44
• Заключение 47
• Список литературы 50
• Приложение 1. 55
• Приложение 2. 58
• Приложение 3. 62
• Приложение 4. 66
• Приложение 5. 67
• Приложение 6. 1

Психологическая готовность к родительству и методы ее формирования приобретают в последнее время все большую актуальность среди проблем психологии развития. Это связано как с ростом демографических проблем, например, снижением потребности в детях, о чем предупреждают социологи, ростом девиантного материнства, числа отказов от ребенка и т.п. С другой стороны, подобный интерес обусловлен вниманием к проблемам личностного развития взрослого человека, в том числе, в связи с его новой ролью - ролью родителя.

Этап беременности при этом является переломным этапом в формировании как материнского, так и отцовского отношения. Именно этот этап находится сегодня в центре многих исследований в рамках психологии развития.

Материнство изучается в русле различных наук: истории, культурологии, медицины, физиологии, биологии поведения, социологии, психологии. В последнее время появился интерес к комплексному исследованию материнства. Важность материнского поведения для развития ребенка, его сложная структура и путь развития, множественность культурных и индивидуальных вариантов, а также огромное количество современных исследований в этой области позволяют говорить о материнстве как самостоятельной реальности, требующей разработки целостного научного подхода для его исследования.

Учитывая все выше сказанное, можно считать тему работы «Отношение к материнству и смысловая сфера женщины в период беременности» актуальной и своевременной.

Методологической базой исследования послужили работы B. Bernsа, F. Hay, 1988; Nicolsonа N.A., 1991; Скобло Г.В., Дубовика О.Ю., 1992; Баженовой О.В., Баз Л.Л., Копыл О.А., 1993; Брутман В.И., 1996; Батуева А.С., 1996; Волкова В.Г., Садкова Ю.С., Шабалиной Н.В., 1995; Коваленко Н.П., 1998; Радионовой М.С., 1997 и др.

Проведя анализ литературы по теме, мы убедились, что в психологической литературе (B. Berns, F. Hay, 1988; Nicolson N.A., 1991) много внимания уделяется биологическим основам материнства, а также условиям и факторам индивидуального развития его у человека. В отечественной психологии в последнее время также появился ряд работ, связанных с феноменологией (Скобло Г.В., Дубовик О.Ю., 1992; Баженова О.В., Баз Л.Л., Копыл О.А., 1993; Брутман В.И., 1996), психофизиологией (Батуев А.С., 1996; Волков В.Г., Садкова Ю.С., Шабалина Н.В., 1995), психологией материнства (Коваленко Н.П., 1998; Радионова М.С., 1997), психотерапевтическими (Шмурак Ю.И., 1993) и психолого-педагогическими (Брутман В.И., 1994) аспектами беременности и ранних этапов материнства, дивиантным материнством (Филиппова Г.Г., 1996). В своей книге «Psicholodical Aspects of a Firstst Pregnancy and Early Postnatal Adaptation» P.M. Shereshevsky и L.J. Yarrow (1973) выделяют более 700 факторов, представленных в 46 шкалах, характеризующих адаптацию женщины к беременности и раннему периоду материнства, включающие историю жизни женщины, ее семейное, социальное положение, личностные качества, связь с особенностями развития ребенка (цит. по Филиппова Г.Г., 2002). Однако, сами исследователи считают, что полученные результаты отражают скорее общие индивидуальные особенности женщины, а не специфику материнской сферы и ее формирования. То же самое касается исследований, посвященных изучению психофизиологических основ материнства (Батуев А.С., 1996), психического здоровья матери и ребенка, социального статуса женщины и особенностей ее семьи (Брутман В.И., Варга А.Я., Радионова М.С., 1996). Такое положение, по мнению P.M. Shereshevsky и L.J. Yarrow, а также многих других авторов (Louis G.Ph.D., Margolis E., 1987), связано с тем, что для изучения материнства как целостного явления еще нет адекватного концептуального подхода.

В отмеченных исследованиях как наиболее значимые онтогенетические факторы развития материнской сферы выделяются: опыт взаимодействия с собственной матерью, особенности семейной модели материнства и возможность взаимодействия с младенцами и появление интереса к ним в детстве. Однако, нет подробного анализа стадий индивидуального развития материнства, содержания и механизмов этого развития. А это, в свою очередь, не позволяет дифференцированно отнестись к диагностике индивидуальных особенностей материнской сферы, причинам имеющихся нарушений, проектированию способов их коррекции и профилактики. Последнее особенно важно в современных условиях с точки зрения предупреждения нарушений отношения матери к ребенку, которое в крайних формах выражается в психологическом и физическом отказе от ребенка. Девиантное материнство в настоящее время является одной из наиболее острых областей исследования в психологии как в практическом, так и в теоретическом аспекте. Сюда включаются проблемы, связанные не только с матерями, отказывающимися от своих детей и проявляющими по отношению к ним открытое пренебрежение и насилие, но и проблемы нарушения материнско-детских отношений, которые служат причинами снижения эмоционального благополучия ребенка и отклонений в его оптимальном психическом развитии в младенческом, раннем и дошкольном возрастах. В этом отношении большое значение имеет целостное представление о материнстве, его структуре, содержании и онтогенетическом развитии.

Таким образом, большинство исследований, посвященных материнству, можно разделить на две группы [49]. С одной стороны, материнство рассматривается как обеспечение условий для развития ребенка, с другой - как часть личностной сферы женщины, точнее, этап в ее личностном развитии.

В нашем исследовании беременность будет анализироваться как этап в личностном развитии женщины. В рамках этого направления беременность полагается этапом развития самосознания женщины. В работах данного направления отмечается, что современное «медицинское» понимание беременности как болезненного аномального процесса является серьезным препятствием на пути развития субъектности женщины, принятия ею новой роли и ответственности с ней связанной. Выделяются различные новообразования данного этапа, например, «изменение самоотношения»[41]. Под самоотношением при этом понимается формирующееся во время беременности устойчивое принятии новой роли матери и связанных с ней изменений в структуре семейных и социальных отношений. Несколько иначе, уже не с позиций «роли», а с позиций «смысла», предлагается анализировать материнство сквозь призму «смыслового переживания»[33] - особой внутренней деятельности смыслостроительства. Механизмом данного процесса обозначается внутренний диалог женщины, где в качестве «Другого» выступает ее собственный внутренний ребенок. Действительно, многими авторами признается, что период беременности - это период актуализации детских переживаний женщины, при этом беременной свойственна определенная инфантилизация и регресс, в том числе, на уровне психологических защит.

Изменение личностных смыслов - подробно анализируется в работах ориентированных на практику - процесс подготовки женщины к родам[23]. В структуре психологической готовности при этом выделяются телесная, когнитивная, эмоциональная, мотивационная и семейная готовность.

Цель данного исследования: Проанализировать отношение к материнству и смысловую сферу женщины в период беременности.

Задачи исследования:

1. Провести теоретический анализ проблемы материнства.

2. Изучить особенности смысловой сферы женщины в период беременности.

3. Организовать и провести исследование отношения к материнству и особенностей смысловой сферы беременных женщин.

4. Сделать выводы.

Объектом данного исследования является женщина в период беременности.

Предметом данного исследования является отношение к материнству и смысловая сфера женщины в период беременности.

Методы исследования:

1. Теоретический анализ литературы.

2. Эмпирические методы (анкетирование, тестирования).

3. Статистические методы обработки данных.

Дипломная работа (проект) состоит из введения, 3 глав, заключения, списка литературы, включающего 61 источник. В работе имеются диаграммы, таблицы, 6 приложений и практические рекомендации. Дипломная работа излагается на 75 страницах машинописного текста.

Глава I. Отношение к материнству у женщин в период гестации

1.1 Различные подходы к пониманию материнства

В этологии для структурирования поведения индивида используется функциональный подход [46;56]. Выделяются функциональные сферы поведения, представляющие собой совокупность всех форм активности, направленные на реализацию определенной функции: обеспечения условий существования, питания, размножения. В основе функциональных сфер лежит одна или несколько потребностей, удовлетворяя которые, субъект реализует соответствующую функцию в жизнедеятельности. Для анализа материнства такой подход представляется весьма полезным.

С эволюционной точки зрения материнство - вариант родительской сферы поведения (как составной части репродуктивной сферы), присущего женскому полу, которое приобретает особое значение у млекопитающих. Исключительность материнского поведения на высших эволюционных стадиях развития позволяет выделить материнство в самостоятельную материнскую сферу - как предмет научного исследования. Ее эволюционное назначение состоит в обеспечении матерью адекватной заботы о потомстве. Заботу о потомстве можно рассматривать как родительские (в данном случае - материнские) функции. У животных содержание этих функций имеет видотипичные особенности, а у человека, помимо специфически человеческих, добавляются конкретно-культурные, обеспечивающие воспитание ребенка как члена своей, конкретной культуры. В поведении матери ее материнские функции выражаются в эмоциональных реакциях на ребенка, выполнении операций по уходу за ним и общению с ним. Все эти функции матери обусловлены структурой и содержанием ее собственной материнской сферы.

С точки зрения современных представлений о развитии психики формирование сложных форм поведения в онтогенезе происходит на основе сензитивных периодов, которые имеют различные психофизиологические механизмы, свойственные разным филогенетическим уровням. На высших эволюционных стадиях одним из важнейших факторов успешного развития является наличие эволюционно-ожидаемых условий[40]. Случай, когда эволюционно-ожидаемые условия предоставляются другой особью, можно рассматривать как ситуацию эволюционного замыкания: два индивида являются членами одной системы, поведение обоих развивается как комплементарное, в процессе чего возникают адекватные эволюционно ожидаемые условия для членов системы. Близкий по содержанию подход к развитию материнско-детского взаимодействия в раннем онтогенезе ребенка принят в теории социального научения. Особенностью эволюционного замыкания является ситуативное совпадение поведения обоих субъектов, которые при этом остаются самостоятельными. У каждого из них свои собственные потребности и история развития, влияющая на успешность создания им самим эволюционно ожидаемых условий для партнера. Представляет интерес возникновение и развитие тех особенностей матери, которые формируют «стартовый уровень» содержания ее материнской сферы и влияют на динамику развития ее материнского поведения во взаимодействии с ребенком (т. е. на те особенности, которые создают эволюционно ожидаемые условия для ребенка, и могут быть в общем виде рассмотрены как материнские функции).

На субъективном уровне для самой матери выполнение ее материнских функций достигается за счет наличия у нее соответствующих потребностей. Базовой потребностью для материнской сферы является потребность в контакте с объектом, носителем специфических этологических стимулов - гештальта младенчества. Эта потребность, разумеется, не единственная, но может рассматриваться как системообразующая для материнской сферы. Понятие младенческих ключевых стимулов используется в этологии. В этих стимулах выделяется две группы качеств: физические и поведенческие, которые в общем составляют гештальт младенчества. Исследования [60] позволили выделить в гештальте младенчества три компонента (три группы качеств): физические (внешний вид, запах, звуки и т.п.), поведенческие (инфантильный стиль движений) и инфантильную результативность (которая имеет три уровня: результаты жизнедеятельности, результаты двигательной активности, продукты деятельности). Все три компонента гештальта младенчества, в том числе и уровни третьего компонента, имеют возрастную динамику, и требуют различной реакции и различных ресурсных затрат матери.

Феноменология и онтогенез материнской сферы изучались различными исследователями на материале взаимодействия матери с детенышем и онтогенетического развития высших млекопитающих, в том числе человекообразных обезьян, и при работе с беременными, матерями с младенцами и детьми раннего и дошкольного возрастов. Эти исследования позволили выделить шесть этапов развития материнской сферы в онтогенезе.

В настоящее время в психологии накоплен огромный багаж знаний и представлений о феномене материнства как сложном биолого-социально-психологическом явлении. С эволюционной точки зрения материнство - вариант родительской сферы поведения, присущего женскому полу, которое приобретает особое значение у млекопитающих. Выполнение материнских функций связано с наличием у матери соответствующих потребностей. Базовой потребностью для материнской сферы является потребность в контакте с объектом, носителем специфических этологических стимулов - гештальта младенчества.

1.2 Онтогенез материнской сферы

Филиппова Г.Г. (2002) выделяет шесть этапов развития материнской сферы в онтогенезе:

1. Этап взаимодействия с собственной матерью в раннем онтогенезе. Этот этап включает пренатальный период и продолжается на всех онтогенетических этапах развития при взаимодействии с собственной матерью (или ее дублерами - носителями материнских функций). У человека - это практически вся жизнь субъекта. Наиболее важным является возрастной период до трех лет. На этом этапе происходит освоение эмоционального значения ситуации материнско-детского взаимодействия, а также возникновение эмоциональной реакции на некоторые ключевые стимулы первого компонента гештальта младенчества и некоторые элементы операционального состава материнской сферы (мимические реакции, эмоциональная окраска движений при взаимодействии с объектом, носителем гештальта младенчества).

2. Игровой этап и взаимодействие со сверстниками. Этот этап заключается в формировании и развитии в процессе сюжетно-ролевой игры с куклами, в дочки-матери, в семью основных компонентов материнской сферы.

3. Этап няньчания. На этом этапе происходит формирование и развитие значения ребенка как объекта деятельности и потребности в его охране и заботе о нем, а также закладываются основы третьей потребности - «потребности в материнстве», как потребности иметь для себя специфические переживания, получаемые в процессе удовлетворения первых двух потребностей. Эта потребность требует рефлексии своих субъективных состояний и соотнесения с условиями и способами их получения. Этап няньчания имеет хорошо выраженные возрастные границы (с 5-6 лет до начала полового созревания), он включает опыт собственного взаимодействия с объектом, носителем гештальта младенчества, наблюдение за взаимодействием взрослых с ребенком, восприятие и рефлексию отношения других людей и общества в целом к взрослым, выполняющим материнские функции. Это оказывает влияние на формирование всех компонентов материнской сферы и делает данный этап одним из ведущих (наравне с первым) в ее развитии.

4. Этап дифференциации мотивационных основ половой и родительской (в данном случае - материнской) сферы поведения. В субъективном опыте существует взаимное «перекрытие» некоторых ключевых стимулов (ольфакторных, визуальных, слуховых, тактильных) в обеспечении мотивационных основ половой и материнской сфер поведения. Для материнской сферы у человека особое значение имеет объединение компонентов гештальта младенчества на ребенке - как объекте деятельности - до начала полового созревания. Это обеспечивает адекватное мотивационное значение ситуации взаимодействия с ребенком после родов. Присутствие объекта деятельности материнской сферы в этом случае становится медиатором, обеспечивающим возникновение ситуативных эмоций, включающихся в опредмечивание постнатальной стимуляции при взаимодействии с ребенком (контакт кожа-кожа, субъективные состояния матери при акте сосания и т.п.).

5. Этап конкретизации онтогенетического развития материнской сферы в реальном взаимодействии с ребенком. Этот этап включает несколько самостоятельных периодов: беременность, роды, послеродовой период, младенческий возраст ребенка и период перехода к следующему, 6-ому этапу развития материнской сферы, основанный на динамике третьего компонента гештальта младенчества.

6. Завершающий этап развития материнской сферы. Последний, шестой этап развития материнской сферы в онтогенезе характеризуется образованием у матери эмоциональной привязанности к ребенку, личностного принятия и личностного интереса к внутреннему субъективному миру ребенка и к его развитию и изменению. Это происходит на основе динамики эмоционального реагирования матери на онтогенетическое изменение третьего компонента гештальта младенчества. В результате образуется устойчивая детско-родительская связь после выхода ребенка из возраста с характеристиками гештальта младенчества и происходит пролонгация потребности в заботе и модификация содержания потребности в материнстве у матери.

При сравнительном изучении переживания беременности у «благополучных» беременных и женщин, отказавшихся от ребенка, показано, что отсутствие или сильное снижение выраженности симптоматики беременности характерно для отказниц[13]. Слишком сильная выраженность симптоматики, сопровождаемая отрицательными эмоциональными переживаниями, также характерна для неблагополучного отношения к беременности и материнству[19]. При анализе отношения к беременности обращается внимание на переживание женщиной шевеления ребенка. Эти исследования, а также данные о разной интенсивности переживаний беременной шевеления ребенка и интерпретации своих физических и эмоциональных состояний в разных культурах дают возможность предположить, что стиль переживания женщиной соматического компонента беременности и шевеления ребенка могут иметь прогностическую ценность для выявления отклонений от адекватной модели материнства.

Для описания переживания женщиной соматического компонента беременности и шевеления ребенка и использования этих данных в диагностических и прогностических целях, целесообразным представляется определение «стиль переживания беременности». В него включается физическое и эмоциональное переживание момента идентификации беременности, переживание симптоматики беременности, динамика переживания симптоматики по триместрам беременности, преимущественный фон настроения в эти периоды, переживание первого шевеления и шевелений в течение всей второй половины беременности, содержание активности женщины в третий триместр беременности. Наиболее характерным является переживание шевеления. Полученные данные позволили описать шесть вариантов стилей переживания беременности:

а) Адекватный. Идентификация беременности без сильных и длительных отрицательных эмоций; живот нормальных по сроку размеров; соматические ощущения отличны от состояний не беременности, интенсивность средняя, хорошо выражена; в первом триместре возможно общее снижение настроения без депрессивных эпизодов, появление раздражительности, во втором триместре благополучное эмоциональное состояние, в третьем триместре повышение тревожности со снижением к последним неделям; активность в третьем триместре ориентирована на подготовку к послеродовому периоду.

б) Тревожный. Идентификация беременности тревожная, со страхом, беспокойством, которые периодически возобновляются; живот слишком больших или маленьких по сроку размеров; соматический компонент сильно выражен по типу болезненного состояния; эмоциональное состояние в первый триместр повышенно тревожное или депрессивное, во втором триместре не наблюдается стабилизации, повторяются депрессивные или тревожные эпизоды, в третьем триместре это усиливается; активность в третьем триместре связана со страхами за исход беременности, родов, послеродовый период.

в) Эйфорический. Все характеристики носят неадекватную эйфорическую окраску, отмечается некритическое отношение к возможным проблемам беременности и материнства, нет дифференцированного отношения к характеру шевеления ребенка. Обычно к концу беременности появляются осложнения. Проективные методы показывают неблагополучие в ожиданиях послеродового периода.

г) Игнорирующий. Идентификация беременности слишком поздняя, сопровождается чувством досады или неприятного удивления; живот слишком маленький; соматический компонент либо не выражен совсем, либо состояние даже лучше, чем до беременности; активность в третьем триместре повышается и направлена на содержания, не связанные с ребенком.

д) Амбивалетнный. Общая симптоматика сходна с тревожным типом, особенностью являются резко противоположные по физическим и эмоциональным ощущениям переживания шевеления, характерно возникновение болевых ощущений; интерпретация своих отрицательных эмоций преимущественно выражена как страх за ребенка или исход беременности, родов; характерны ссылки на внешние обстоятельства, мешающие благополучному переживанию беременности.

е) Отвергающий. Идентификация беременности сопровождается резкими отрицательными эмоциями; вся симптоматика резко выражена и негативно физически и эмоционально окрашена; переживание всей беременности как кары, помехи и т.п.; к концу беременности возможны всплески депрессивных или аффективных состояний.

После родов, в раннем постнатальном периоде, особенно важной является роль матери в развитии регулирующих функций как положительных, так и отрицательных эмоций ребенка. Функции матери в этом периоде состоят в сложном и дифференцированном реагировании на эмоциональные состояния ребенка, гибко изменяющемся по ходу взаимодействия.

Наблюдение за взаимодействием матери с младенцем, исследование совместной деятельности матери с ребенком раннего и дошкольного возрастов и другие данные, полученные в ходе экспериментальной и практической работы позволили выделить три компонента эмоционального сопровождения матерью процесса взаимодействия с ребенком[53]:

1. эмоциональная реакция матери на выражение ребенком отрицательных эмоций, отражающих его дискомфортное состояние;

2. эмоциональное поведение матери при устранении отрицательного эмоционального состояния ребенка;

3. реакция матери на выражение положительных эмоций ребенком.

Это отражает динамику эмоционального поведения матери в процессе удовлетворения потребностей ребенка. Именно этот процесс (и, главным образом, роль в нем эмоций матери) рассматривается как «субстрат» развития базовых личностных образований у ребенка в основных теоретических подходах (Э.Эриксон, 1996; М.И.Лисина и др.[34]).

Каждый из описанных выше компонентов эмоционального сопровождения матерью процесса взаимодействия с ребенком может быть выражен по-разному. Описаны четыре основных типа реагирования матери:

1. Адекватная реакция матери: на отрицательную эмоцию ребенка возникает чувство тревоги и жалости, которое быстро переходит в фазу «делового сосредоточения и уверенности»; положительные эмоции матери по интенсивности адекватны контексту взаимодействия; в процессе устранения отрицательных состояний ребенка мать восстанавливает с ним контакт, использует успокаивающие, ободряющие и обещающие интонации и высказывания, демонстрирует стимулы, «продвигающие» к моменту удовлетворения потребности ребенка.

2. Усиление эмоций ребенка (как отрицательных, так и положительных). При отрицательных эмоциях ребенка у матери возникает чувство тревоги, страха, растерянности, паники. Усиление положительных эмоций ребенка носит характер эйфорического переживания, неадекватного контексту взаимодействия. При удовлетворении потребностей ребенка мать синтонирует его состояние.

3. Игнорирование эмоций ребенка. Выражается в поведении по типу «формального общения», может сопровождать как отрицательные, так и положительные эмоциональные реакции ребенка и процесс взаимодействия.

4. Осуждение эмоций ребенка. Выражается в соответствующих эмоциях матери от осуждения до агрессии, может сопровождать как отрицательные, так и положительные эмоции ребенка и процесс взаимодействия.

Описанные типы эмоционального реагирования матери могут сочетаться в разных соотношениях, давая в результате индивидуальный стиль эмоционального сопровождения, присущий матери. Выделено три основных типа динамики эмоционального сопровождения матери[53]:

а) развивающий;

б) «следования за гештальтом младенчества»;

в) неадекватный.

Описанные стили эмоционального сопровождения матерью процесса взаимодействия с ребенком и типы его модификации позволяют оценить особенности эмоционального отношения матери к ребенку, вычленить его функциональные компоненты и дифференцированно отнестись к формам и способам психологического вмешательства.

Таким образом, переживание женщиной шевеления ребенка характеризует стиль переживания беременности и может служить диагностическим показателем для выявления отклонений от адекватной модели материнства и проектирования индивидуально-ориентированнного психологического вмешательства.

1.3 Содержание материнской сферы

На основе приведенных данных были выделены три блока в содержании материнской сферы[53]:

1. Потребностно-эмоциональный блок. Содержит потребность в контакте с ребенком как объектом - носителем гештальта младенчества, потребность в его охране и заботе о нем и потребность в материнстве. Развитие потребностно-эмоционального блока происходит поэтапно и включает образование эмоциональной реакции на компоненты гештальта младенчества, образование объекта деятельности - ребенка как носителя гештальта младенчества, динамику отношения к онтогенетическим изменениям гештальта младенчества, возникновение и развитие потребности в охране и заботе, приобретение ею статуса функциональной потребности, а также возникновение потребности в материнстве на основе рефлексии своих переживаний.

2. Операциональный блок. Состоит из двух частей: операции по уходу и охране и операциональный состав общения с ребенком. Последние являются самостоятельным предметом исследования в теории социального научения. Особенностью этих операций, помимо их инструментальной стороны, является эмоциональная окраска, которая придает самим операциям специфические стилевые характеристики, соответствующие свойствам ребенка как объекта деятельности: осторожность, мягкость, бережность и т.п., специфику вокализации и мимики.

3. Ценностно-смысловой блок. Включает отношение к ребенку как самостоятельной ценности, что связано с моделью материнско-детских отношений в обществе и его конкретно-культурным вариантом, а также ценность материнства как состояния «быть матерью». Последнее также включает в себя соответствующую внешнюю модель. Ценность материнства, в свою очередь, связана с рефлексией своих переживаний при осуществлении материнских функций и участвует в формировании потребности в материнстве.

Одной из основных особенностей материнской сферы у человека является не фиксированное эволюционно, прижизненно формирующееся наполнение ценностно-смыслового блока, потребностей и способов их удовлетворения. В этом отношении можно говорить о конкретно-культурной модели материнства - как содержании составляющих всех блоков материнской сферы женщины - которая ориентирована на развитие соответствующего конкретно-культурного варианта личности ребенка. Воспитание необходимого для каждой культуры типа индивидуальной материнской сферы в свою очередь обеспечено различными средствами (модели семьи, материнства и детства, традиции, система семейного и общественного воспитания и т.п.) и может быть описано как «онтогенетический путь к модели». Этот путь обеспечивает наличие материнских функций и их соответствие конкретной культурной модели.

Ситуация в современном Евро-Американском обществе может быть охарактеризована как «потеря пути к модели» материнской сферы (разрушение межпоколенных связей, потеря традиций и т.п.), сочетающаяся с расширением и неоднозначностью содержания самой модели личности взрослого субъекта[53]. В настоящее время наблюдается тенденция поиска нового «пути к модели» материнской сферы, основанная на осознании как потребностей самой матери, так и особенностей психического развития ребенка. Это выражается в повышении запроса родителей на квалифицированную психолого-педагогическую помощь в освоении своих родительских, и, в частности, материнских, функций. Подобная помощь в нашей стране только начинает свое развитие.

Выводы:

Проблеме материнства посвящено множество теоретических и прикладных исследований. Анализ собственно психологических работ позволяет выделить два основных направления исследований. Первое посвящено обсуждению качеств, поведения матери, изучению их влияния на развитие ребенка. Второе направление акцентирует внимание на идее субъектности матери и ребенка несводимости их к нерасчлененности. Наиболее ярко эта идея воплощена в концепции материнства Г.Г. Филипповой, разрабатываемой на основе методологии эволюционно-системного подхода[49]. В этой концепции выделяются онтогенетические этапы развития материнской сферы, содержание которой представлено потребностно-мотивационным, операциональным, ценностно-смысловым блоками. Материнство при этом рассматривается не только как условие для развития ребенка, но и как особая потребностно-мотивационная составляющая психологии женщины, формирующаяся на протяжении всей жизни.

В отличие от работ, выполненных на основе методологии эволюционно-системного подхода, мы обращаемся к анализу материнства как уникальной ситуации развития самосознания женщины, которая становится этапом переосмысления с родительских позиций собственного детского опыта, периодом интеграции образа родителя и ребенка.

Идея материнства как этапа развития самосознания развивается в исследованиях, выполненных в русле перинатальной психологии[9;59]. Так, В.И. Брутман, изучая сенсорно-эмоциональный феномен «шевеления плода», описывает в качестве его основного психологического результата трансформацию самосознания, смысловой сферы женщины. Материнство понимается автором как процесс выстраивания смысловых границ между матерью и ребенком. Содержательную связь с этими идеями мы находим в работах Ю.И. Шмурак, рассматривающей сменяющиеся формы субъектности матери и ребенка, а также в работах В. Бергум, выделяющей в процессе перинатального материнства три стадии: ребенок как идея, двое как одно, одно как двое.

В этих работах важно то, что в качестве основного новообразования материнства авторы выделяют изменение смысловой сферы, трансформацию внутреннего мира женщины. Именно характер этой «внутренней работы» определяет, на наш взгляд, переживание материнства «как динамического явления, принадлежащего матери и реализующегося в системе материнско-детского взаимодействия». Для того чтобы исследовать процесс изменения смысловой сферы как основного новообразования самосознания матери, мы обратимся к понятию «смысловое переживание».

Глава II. Смысловая сфера женщины в период беременности

2.1 Смысловое переживание материнства

Понятие «переживание» восходит корнями к интроспективной психологии, классической психологии сознания. В отечественной психологии уже в начале прошлого века четко обозначилась тенденция к различению непосредственного переживания и его научного познания, которое всегда опосредствованно. Именно в таком контексте переживание приобрело статус признанной научной категории. При этом границы понятия «переживание» достаточно размыты, что позволяет исследователям наполнять его различным содержанием, включая в социальный и культурно-исторический контекст (Л.С. Выготский, 1982), предметную область психологии (Ф.В. Бассин, 1971; С.Л. Рубинштейн, 1987), в категориальный аппарат теории деятельности (Ф.Е. Василюк, 1984).

Л.С. Выготский предложил рассматривать переживание как единицу сознания, в которой даны «с одной стороны, среда в ее отношении ко мне, в том, как я переживаю эту среду; с другой -- сказываются особенности развития моей личности. В моем переживании сказывается то, в какой мере все мои свойства, как они сложились в ходе развития, участвуют здесь в определенную минуту»[20, с. 383]. Представляется, что именно переживание в таком его понимании позволяет точнее, чем любые другие понятия, подойти к акцентированию сущности материнства, в котором взаимно переплетены две основные составляющие: пространство развития отношений матери с ребенком во внешней среде и пространство внутреннего мира женщины. Следуя далее за Л.С. Выготским, который вводит термин «смысловое переживание», понимая под этим процесс обобщения переживаний, мы получаем возможность более глубокого анализа материнства как уникальной ситуации развития самосознания женщины.

Л.С. Выготский рассматривал «смысловое переживание» как психологическое новообразование, которое впервые проявляется по достижении человеком младшего школьного возраста. Он отмечает, что к этому времени ребенок начинает понимать свои переживания, осмысленно ориентироваться в них. При этом развивается логика чувств, формируется обобщенное отношение человека к себе, к другим, понимание своей ценности. Благодаря чему появляется ряд сложных личностных образований (самооценка, уровень притязаний и т.п.). Л.С. Выготский считал, что возникновение смысловых переживаний открывает новый этап в развитии личности, так как становится возможной противоречивая борьба переживаний и их осмысленный выбор[20, с. 384].

Понятие «смысловое переживание» практически не используется в отечественной психологии, хотя, на наш взгляд, содержательно близким к нему является контекст рассуждений Б.М. Теплова и Ф.Е. Василюка, которые развивали согласно целям собственных исследований подходы к изучению переживаний. Так, по мнению Б.М. Теплова, ядром переживания является особое образование в виде эмоционально испытываемого человеком понимания смыслов и ценностей культуры[33]. С точки зрения Ф.Е. Василюка, переживание может быть раскрыто как специфическая деятельность смыслопорождения, преобразования глубинных структур личности. Он вводит представление о переживании «как особой деятельности, особой работе по перестройке психологического мира, направленной на установление смыслового соответствия между сознанием и бытием, обшей целью которого является повышение осмысленности жизни»[17].

Представляется, что дальнейшее развитие понятия «смысловое переживание» позволит объединить и реализовать потенциал разных теоретических подходов отечественной психологии к изучению переживания. Двигаясь в этом направлении, мы обращаемся к анализу смыслового переживания материнства, которое, с нашей точки зрения, становится основным психологическим новообразованием в сфере самосознания женщины, принявшей на себя родительскую роль. Материнство, являясь качественно новой ситуацией развития женщины, запускает процесс интеграции ею собственных жизненных задач развития и задач развития вошедшего ребенка в ее мир. На первых порах этот процесс чаще всего неуправляем со стороны женщины. Он вызывает поток новых разнообразных переживаний, который заполняет внутреннее психологическое пространство матери. Но по мере обретения опыта взаимодействия с ребенком женщина научается понимать и осмыслять свои переживания. Смысловое переживание материнства становится тем новообразованием, которое позволяет женщине управлять процессом интеграции противоречивых переживаний, сопровождающих развитие ее взаимоотношений с ребенком, и осуществлять осмысленный выбор родительской позиции и стратегии родительского поведения.

Смысловое переживание как новообразование этапа материнства, с нашей точки зрения, проявляется посредством особой внутренней деятельности - «смыслостроительства». Анализ структуры этой деятельности возможен через выделение в ней аффективных и когнитивных компонентов. Результатом данной деятельности становится творческая трансформация смыслового мира личности, интеграция в самосознании женщины образа родителя и ребенка, каждый из которых при этом имеет статус субъектности.

Мы считаем, что творчество смыслового мира не может быть представлено монологически, «в монологе личность закрыта для взаимодействия на уровне смыслов»[30]. Только в диалоге, во внутренней связи единства и противостояния эмоционально окрашенных позиций возможна работа смыслопорождения. Исходя из этого, смысловое переживание материнства, проявляющееся через внутреннюю деятельность смыслостроительства, может быть рассмотрено как динамически неизбывный, лишенный статики внутренний диалог матери.

2.2 Внутренний диалог как проявление смыслового переживания матери

Диалогический подход как новый тип научного мышления, складывающийся на рубеже XIX--XX вв. в русле гуманитарного знания, обозначается в современной науке как неклассический. Вместо субъект-объектных отношений, что характерно для классического типа рациональности, в исследованиях, выполненных на основе данного подхода, все большее значение стало уделяться пониманию и изучению субъект-субъектных отношений[16;28]. В психологических теориях, развивающихся в этом направлении, диалог постепенно становится онтологическим принципом, некоторой сущностью, опираясь на понимание и исследование которой можно понять природу и устройство социальной и психической реальности. Цели нашей работы не предполагают широкого экскурса в методологию диалогического подхода. Мы ограничимся лишь рассмотрением его основных концептуальных положений, важных для данного конкретного исследования.

Согласно избранной нами методологии самосознание изначально диалогично, в нем всегда присутствует Другой как онтологическое его основание, но «функции и конкретная персонификация этого Другого с возрастом меняются»[44]. На этапе материнства этим Другим становится ребенок. Ожидание и рождение ребенка является для женщины не просто новой социальной ситуацией, требующей реализации специфических поведенческих паттернов, но и запускает активный процесс переживания. Он сопровождается, с одной стороны, актуализацией диалога женщины с собственным «внутренним ребенком» как сплавом ее детского опыта, а с другой -- вхождением образа реального ребенка во внутренний мир матери[33].

Понятие «внутренний ребенок» («божественный ребенок») введено К.Г. Юнгом и определено им как мифологический и иррациональный символ, не сводимый к индивидуальному опыту. Развивая идеи аналитической психологии, И.В. Шевцова использует понятие «диалог с внутренним ребенком» как совокупность приемов актуализации и залечивания детских травм и переживаний, при этом ограничивает его рамками психотерапии, придавая характер искусственно запускаемого процесса[58]. Методология диалогического подхода предполагает рассмотрение «внутреннего ребенка» как проявления определенной смысловой позиции, как развивающегося субъекта общения и обращения. В связи с этим наиболее адекватным в рамках данной работы нам представляется определение И.В. Заусенко, понимающей под «внутренним ребенком» многоуровневую аффективно-когнитивную, диспозициональную систему, которая формируется в детстве, функционирует в настоящем взрослого человека и детерминирует его будущее и личностный рост[24].

Представляется, что если в перинатальный период существует диалог двоих, а точнее, монологизированный диалог матери с «внутренним ребенком», то после рождения в него «вплетается» голос реального ребенка как «свой -- чужой» голос, который постепенно интериоризируется («монологизируется») и встраивается в структуру самосознания женщины. Тем самым открывается новый этап в развитии ее внутреннего диалога, который может быть одномоментно представлен на двух уровнях. На уровне интрапсихическом -- в векторе переживания женщиной себя, своего реального ребенка и «внутреннего ребенка» как опыта собственного прошлого детства, на уровне интерпсихическом -- в векторе ее социального взаимодействия с реальным ребенком, переживания отношений как «реализации внутреннего Ты в Ты встреченном»[16, с. 52]. При этом на каждом уровне разворачивается деятельность смыслопорождения, которая включает в себя когнитивный и аффективный компоненты.

Можно выделить несколько факторов в структуре смыслового переживания материнства, которые на одном полюсе (интерпсихический уровень) отражают возможное поведение матери по отношению к ребенку, а на другом полюсе (интрапсихический уровень) отражают запускающийся при этом рефлексивный процесс, интегрирующий в себе прошлое и настоящее переживание женщиной опыта детства.

1. Сопереживание реальному ребенку на основе собственного детского опыта -- жесткая родительская позиция. Столкновение при этом смысловых позиций во внутреннем диалоге матери, может быть реконструировано следующим образом: «В детстве я была несчастным и страдающим ребенком. Ты похож на меня прежнюю, но сейчас я другая и не хочу замечать этого сходства. Я тревожусь за тебя и контролирую твои действия, потому что точно знаю, каким ты должен быть. Я не хочу видеть тебя другим».

В первом факторе отражение матерью ее отношений с ребенком в реальной жизненной среде представлено через критерии «контроль» и «тревожность за ребенка» (интерпсихический уровень внутреннего диалога). На интрапсихическом уровне внутреннего диалога при этом воссоздаются следующие образы (когнитивная составляющая): «Я как мать» -- безобразная, твердая, жестокая, единая; «Мой внутренний ребенок» -- безобразный, несчастный, болезненный, неприятный, темный, страдающий, тяжелый, пессимистичный, возбужденный, хаотичный; «Мой реальный ребенок» -- пессимистичный, безжизненный, страдающий, наказуемый, равнодушный, болезненный, несчастный, жестокий, пассивный, ограниченный, медленный, единый, возбужденный, неподвижный.

Символическое отношение к своему родительскому пути описывается на языке атрибутов объектов другого рода и собственных атрибутов, отражает ситуацию отношений с ребенком через сюжет и внутренние ощущения в их субъективной интенсивности. Это сопровождается эмоциями страха (тревоги) по отношению к «внутреннему ребенку», отсутствием смущения и вины по отношению к взрослому Я матери со стороны «внутреннего ребенка», презрением и отсутствием интереса по отношению к Я матери со стороны «реального ребенка» (аффективная составляющая).

Внутренний диалог разворачивается вокруг образа «реального ребенка», который воспринимается в целом как наказуемый. Причем в диалог с этим образом вступает, прежде всего, образ «внутреннего ребенка», который описывается как страдающий. Собственный образ матери при этом занимает значительно меньшее пространство во внутреннем диалоге, но выступает как монолитная жесткая фигура.

Подобное соотношение внешней реальности и конфигурации пространства внутреннего диалога вскрывает, на наш взгляд, борьбу противоречивых переживаний матери вокруг проблемы автономии ребенка. Если ее внешнее взаимодействие с ребенком характеризуется выраженным доминантным, контролирующим поведением, высокой тревогой за ребенка, то внутреннее отражение женщиной этой ситуации показывает, что ее «внутренний ребенок» сострадает «реальному ребенку», который терпит родительское наказание. Однако мать отторгает «внутреннего ребенка» как опасного, способного нанести ущерб ее взрослому благополучию, и, избегая соприкосновения с собственной детскостью, устанавливает четкие границы дозволенной активности «реального ребенка». Для эмоционального состояния матери при этом характерно презрение к собственному родительскому образу, который рассматривается как не соответствующий образу «хорошей мамы».

2. Поиск путей сближения с ребенком -- отсутствие опыта решения подобных ситуаций в детстве. Во внутреннем диалоге матери при этом разворачиваются следующие смысловые позиции: «Я хочу быть близка с тобой, но в моем детском опыте нет места эмоциональности. Ты -- другой. Ты -- страстный и нежный. Этим ты не похож на меня. Мне лучше отдалиться».

Во втором факторе интерпсихический уровень внутреннего диалога матери представлен через критерии «отвержение», «эмоциональная дистанция» и «отсутствие тревоги за ребенка». На интрапсихическом уровне при этом воссоздаются образы (когнитивная составляющая): «Я как мать» -- простая, неосознанная, кратковременная, неприятная, пластичная, безопасная, неподвижная; «Мой внутренний ребенок» -- бесполезный, обычный, ограниченный, равнодушный, темный; «Мой реальный ребенок» -- простой, хаотичный, бесполезный, мягкий, неосознанный, маленький, страстный.

Символическое отношение к своему родительскому пути описывается на языке собственных атрибутов, отражает ситуацию отношений с ребенком через сюжет как структурное целое, сопровождается эмоциями страдания (печали), гнева. При этом выражен интерес «внутреннего ребенка» к матери, тревога (страх) «реального ребенка» по отношению к матери (аффективная составляющая). Внутренний диалог разворачивается вокруг образа «реального ребенка», который воспринимается в целом как неосознанный. Большее пространство внутренней коммуникации с этим образом начинает захватывать собственный образ матери, который тоже неосознан, но пластичен. Образ «внутреннего ребенка» при этом занимает меньшее пространство и выступает как равнодушный и бесполезный.

Соотношение внешней и внутренней ситуации переживания материнства, представленное в этом факторе, отражает, на наш взгляд, рефлексивный процесс, сопровождающий выстраивание эмоциональной связи с ребенком. Соприкасаясь с опытом детства только на когнитивном уровне, женщина не находит в бесполезном и равнодушном «внутреннем ребенке» возможный эмоциональный источник. «Реальный ребенок» в этой ситуации воспринимается также как далекий, мать не тревожится за него и отвергает его. Трудности в установлении значимых эмоционально близких отношений рождают у нее чувство печали и гнева.

3. Предоставление ребенку возможности быть свободным от взаимодействия -- наслаждение собственной свободой. Во внутреннем диалоге при этом разворачиваются такие смысловые позиции: «Я наслаждаюсь жизнью, совсем как в детстве. Я позволяю тебе быть таким же свободным и счастливым. Для тебя это радостно, но пока страшно».

В третьем факторе отражение матерью ее отношений с ребенком в реальной жизненной среде (интерпсихический уровень внутреннего диалога) представлено через критерий «отсутствие сотрудничества». На интрапсихическом уровне при этом воссоздаются такие образы (когнитивная составляющая): «Я как мать» -- веселая, чистая, здоровая, живая, упорядоченная, счастливая, наслаждающаяся, многообразная, поощряемая, приятная, конкретная, сильная; «Мой внутренний ребенок» -- чистый, поощряемый; «Мой реальный ребенок» -- теплый, чистый, красивый, наслаждающийся, несчастный, добрый, слабый.

Символическое отношение к своему родительскому пути описывается на языке воздействия на субъект, отражает ситуацию отношений с ребенком через движение, не связанное общим сюжетом и сопровождается эмоциями интереса, радости. При этом выражено удивление по отношению к «внутреннему ребенку», радость, страх «реального ребенка» по отношению к взрослому Я матери (аффективная составляющая). Пространство внутреннего диалога захватывает собственный образ матери, который в целом можно охарактеризовать как удивленный, наслаждающийся и сильный. В коммуникации с данным образом находится образ «реального ребенка», который воспринимается также как наслаждающийся, но при этом слабый и несчастный. Образ «внутреннего ребенка» выступает как поощряемый.

Подобная конфигурация пространства внутреннего диалога матери кажется весьма парадоксальной при сопоставлении с тем, как обстоят дела в пространстве внешнего реального взаимодействия матери и ребенка. С одной стороны, ситуация отсутствия сотрудничества с ребенком переживается ею как невольное создание условий, в которых ребенок будет наслаждаться свободой (при ее отстранении от взаимодействия). Но при этом женщина считает его пока слишком слабым перед лицом возможных «страшных» событий и потому не способным испытать истинное счастье при отсутствии рядом сотрудничающей матери. С другой стороны, женщина счастлива сама насладиться моментом, когда она может позволить себе не вступать в активное взаимодействие с ребенком и поощрить, побаловать себя саму, своего «внутреннего ребенка», появление которого в собственном внутреннем пространстве она обнаруживает с удивлением. Неоднозначность, амбивалентность поведения матери рождает такую же амбивалентность и на эмоциональном уровне: мать приписывает «реальному ребенку» страх и радость при взаимоотношении с ней.

4. Вытеснение образа ребенка -- неприятие своей родительской функции. При этом происходит столкновение следующих смысловых позиций во внутреннем диалоге: «Мне плохо с тобой, я чувствую себя беспомощной. Ты ускользаешь от меня. Тебе страшно и стыдно за меня».

В четвертом факторе на интерпсихическом уровне внутреннего диалога представлены критерии «строгость» и «отсутствие удовлетворенности отношениями с ребенком». На интрапсихическом уровне при этом воссоздаются следующие образы (когнитивная составляющая): «Я как мать» -- тяжелая, тусклая, маленькая, грубая, пессимистичная, бесполезная, единая, медленная, равнодушная; «Мой внутренний ребенок» -- плавный, слабый, мягкий, маленький; «Мой реальный ребенок» - кратковременный, плавный.

Символическое отношение к своему родительскому пути описывается на языке атрибутов объектов другого рода и собственных атрибутов, без употребления воздействия на субъект, отражается ситуация отношений матери с ребенком как стремление передать естественную атмосферу, непосредственно выразить ощущения и впечатления, что сопровождается эмоцией интереса. При этом выражен стыд со стороны «внутреннего ребенка» по отношению к матери; стыд (смущение) и страх со стороны взрослого Я по отношению к «внутреннему ребенку»; страх (тревога), стыд (смущение) и презрение со стороны «реального ребенка» по отношению к взрослому Я матери (аффективная составляющая). Внутренний диалог разворачивается вокруг образа «Я как мать». Хотя этот образ занимает большее пространство, он воспринимается при этом как тусклый и бесполезный. Диалог с ним ведет в основном «внутренний ребенок», который характеризуется как слабый, мягкий. Образ «реального ребенка» занимает при этом самое маленькое пространство внутреннего диалога и выглядит как кратковременный и плавный.

Такая конфигурация внутренней коммуникации отражает следующее. Внешне мать проявляет строгость (очевидно, утрируя свою воспитательную функцию), но это не приносит ей удовлетворения от отношений с ребенком. Поэтому внутренне женщина практически вытесняет образ «реального ребенка», который вызвал негативный рисунок ее строгого внешнего поведения и привел к потере ею позитивного образа себя. Отсюда эмоции страха (тревоги), стыда (смущения) «реального ребенка» по отношению к матери. При этом детский опыт («внутренний ребенок») женщины воспринимается ею как маленький и слабый, по отношению к нему она испытывает стыд (смущение) и страх. Возможно, в собственном детском опыте матери также могли быть представлены ситуации, когда и по отношению к ней взрослые вели себя излишне строго и портили тем самым детско-родительские отношения.

Выводы:

Смысловое переживание материнства как новообразование в сфере самосознания женщины проявляется посредством особой внутренней деятельности - «смыслостроительства», осуществляющейся во внутреннем диалоге матери. В этом диалоге происходит развертывание и развитие смысловых позиций, которые отражают переживание матерью отношений с ребенком в реальной жизненной среде (интерпсихический уровень), а также переживание ею особенностей развития собственного внутреннего мира в векторах «Я как мать», «Мой внутренний ребенок», «Мой реальный ребенок» (интрапсихический уровень).

На интерпсихическом уровне внутреннего диалога каждая позиция выстраивается вокруг критериев, отражающих взаимодействие матери и ребенка в реальной жизненной среде, которое по своему содержанию носит негативный характер: «контроль» и «тревожность за ребенка», «отвержение» и «эмоциональная дистанция», «отсутствие сотрудничества», «строгость» и «отсутствие удовлетворенности отношениями с ребенком». Представляется, что в полученном результате зафиксированы определенные болевые точки переживания матерью своей родительской роли. Именно анализируя сложные ситуации обыденной реальности, в которых она проявляет себя отрицательно, женщина постепенно вырабатывает собственную родительскую позицию.

На интрапсихическом уровне внутреннего диалога при этом актуализируется содержание смысловых позиций, которое связано с интеграцией женщиной своего детского опыта и опыта собственного материнства. Во-первых, это решение вопроса о возможности предоставления ребенку автономии. Во-вторых, рефлексия по поводу установления эмоциональной связи с ребенком. В-третьих, дилемма относительно того, может ли мать позволить себе не вступать в активное взаимодействие с ребенком и наслаждаться личной свободой. В-четвертых, проработка темы возможной утраты женщиной позитивного образа себя при выполнении материнской роли. Обдумывая эти проблемы, женщина обращается к собственному опыту детства, рефлексирует по поводу того, как ее поведение будет воспринято ребенком.

Глава III. Исследование отношения к материнству и смысловой сферы женщины в период беременности

3.1 Организация эксперимента

Цель эксперимента: Изучить отношение к материнству и смысловую сферу женщины в период беременности.

Задачи эксперимента:

1. Проанализировать отношения беременной женщины (к самой себе, окружающим и т.п.).

2. Рассмотреть особенности смысловой сферы женщины в период беременности.

3. По результатам эмпирического исследования разработать рекомендации по проведению психологической работы с беременными женщинами.

При изучении отношения к материнству и смысловой сферы беременной женщины были использованы «Тест отношений беременной» (ТОБ, И.В. Добрякова) (см. приложение 1), для исследования системы ценностных ориентаций беременных женщин нами была использована методика М. Рокича (RVS - Rokeach Value Survay) (см. приложение 2), также была разработана социологическая анкета для получения дополнительных сведений об участниках эксперимента (см. приложение 3).

Страницы: 1, 2, 3, 4