Понятие превышения пределов необходимой обороны

Исключительно важны для повышения значения необходимой обороны

положения закона о том, является правомерной защита путём причинения

посягающему любого вреда, если нападение было сопряжено с насилием, опасным

для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой

применения такого насилия.

Нападение по мнению Тенчова Э.С., есть активное и неожиданное для

потерпевшего агрессивное действие, создающее реальную опасность

немедленного и непосредственного применения насилия над личностью

подвергшегося нападению.[33]

Насилие, опасное для жизни, как считает судебная практика, это такое

физическое воздействие которое способно причинить смерть, нанесение ранений

в жизненно важные органы. Угроза - это выражение намерения причинить вред

или применить насилие.

На основании ч.3 ст.13 УК правомерность защиты от нападения, не

соединённого с насилием, опасным для жизни, определялась как и ранее: если

она не превысила пределов необходимой обороны.

Новый уголовный закон о необходимой обороне стал ближе к его

основному адресату, поскольку последний из содержания ч. 1 ст. 13 УК

РФ получил значительно большую возможность знать о своих правах

непосредственно из текста самого уголовного закона, а не из актов

его толкования. В нём усилилась конкретность в части описания

условий, при которых необходимая оборона всегда правомерна ( ч. 2 ст.

13 УК ).При этом впервые за весь советский и пост советский период

была сделана попытка дифференцированного определения характера

причиняемого вреда посягающему в зависимости от охраняемого

обороняющимся блага. Эта попытка выразилась в исключении действия

института превышения пределов необходимой обороны в отношении

общественно опасных посягательств на общественные отношения,

гарантирующие неприкосновенность жизни.

В отличие от ранее действовавшего уголовного законодательства, в

новой редакции ст. 13 УК РФ юридически более точно и правильно

было дано определения понятия превышения пределов необходимой

обороны как умышленных действий, явно не соответствующих характеру и

опасности посягательства. Такое законодательное решение наконец-то

прекратило полемику о субъективной стороне преступлений,

предусмотренных ст. ст. 105, 111 УК РФ. Хотя и не из специальной

нормы, но из содержания ч. 3 ст. 13 УК РФ следовал однозначный

вывод о том, что превышение пределов необходимой обороны влечёт

уголовную ответственность лишь в случаях умышленного вреда

посягающему.[34]

Констатируя, что ст.13 УК в редакции Федерального закона от 1 июля 1994

г. Явилась существенным шагом вперёд в развитии законодательства о

необходимой обороне, вместе с тем надо обратить внимание на то, что она не

лишена недостатков.

И. Звечаровский и Ю. Чайка считают, что в 1994 году

законодатель, сделав шаг навстречу личности не решил до конца

главного: в новой ст. 13 УК РФ ясно описывались только те условия,

при которых возможна необходимая оборона; подобная ясность

отсутствовала в определении условий её правомерности. А именно это

важно при принятии решения о реализации права на необходимую

оборону. По-прежнему, избрав путь общего определения правомерности

необходимой обороны, законодатель действительно поставил потенциального

субъекта необходимой обороны в ситуацию при которой он должен не

только дождаться нападения, но и определить его направленность и

выяснить характер применяемого или угрожающего насилия, т.е. решить

вопросы, которые вызывают затруднение даже у специалистов и которые

без разъяснения Пленума Верховного Суда однозначно толковаться не

будут. Цена же ошибки общеизвестна: конфликт с уголовным законом со

всеми вытекающими отсюда последствиями.[35]

По мнению В. Ткаченко в ч.1 ст.13 декларируется право на необходимую

оборону, но не раскрывается, а в чём же она состоит, то есть не

указывается, что защита осуществляется путём причинения посягающему вреда.

Другими словами, законодатель в отличие от прежней редакции ст.13 УК не дал

определения необходимой обороны.

Правда в ч.2 говорится о том, что защита производится путём причинения

посягающему вреда. Однако, строго говоря, это касается лишь обороны от

нападения, соединённого с насилием, опасным для жизни или угрозой такого

насилия. Остаётся лишь предполагать, что и при защите от других

посягательств причинение вреда посягающему является обязательным признаком

необходимой обороны. Чтобы не делать субъективных предположений,

целесообразно было бы, по мнению Ткаченко, в самом законе чётко определить

все признаки рассматриваемого института.[36]

В ч.1 ст.13 названы объекты защиты: права и законные интересы. Права

перечислены в главе 2 Конституции. Что имеется в виду под законными

интересами, защита которых возможна путём необходимой обороны, неясно. Да и

нет законов, в которых бы давался перечень каких-то интересов. Чтобы по

мнению В. Ткаченко, не вносить в понятие необходимой обороны неточностей и

нечёткости, было бы полезным в числе объектов защиты оставить лишь права

граждан.

В ч.1 говорится, что основанием необходимой обороны является

общественно опасное посягательство. В частях 2 и 3 основание

конкретизируется. Им называется нападение, соединенное с насилием, опасным

для жизни, или угрозой такого насилия в отношении обороняющегося или

другого лица, а также нападение, не сопряжённое с насилием опасным для

жизни обороняющегося или другого лица, либо с угрозой применения такого

насилия. Между тем насилие очень часто совершается не только путём

нападения, например, при превышении пределов необходимой обороны, которое

является общественно опасным.

Если считать правомерной необходимую оборону только против нападения,

соединённого с насилием или угрозой насилия, то будет неправомерным её

применение против многих посягательств, не связанных с насилием: поджога,

грабежа, несвязного с насилием и т.д.

В числе оснований необходимой обороны в ст.13 названо нападение,

сопряжённое с непосредственной угрозой насилия. В законе между тем не

названы критерии непосредственной угрозы нападения. Значит, это понятие

становится оценочным, могло вести к ошибкам.[37]

Право на необходимую оборону предусмотрено и уголовным кодексом РФ

принятым Государственной Думой 24 мая 1996 года. В ст.37 говорится: «1.Не

является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии

необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или

других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от

общественно опасного посягательства, если при этом не было допущено

превышения пределов необходимой обороны. 2.Право на необходимую оборону

имеют в равной мере все лица независимо от их профессиональной или иной

специальной подготовки и служебного положения. Это право принадлежит лицу

независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или

обратиться за помощью к другим лицам или органам власти.

Превышением пределов необходимой обороны признаются умышленные

действия, явно не соответствующие характеру и степени общественной

опасности посягательства.»[38]

Как следует из указанной статьи УК РФ необходимая оборона - это

правомерная защита от реального и наличного общественно опасного и уголовно-

противоправного посягательства путём причинения в целях отражения данного

посягательства вреда посягающему, если при этом не были превышены пределы

необходимой обороны.

Общественно опасное уголовно-противоправное посягательство - такое

запрещённое уголовным законом посягательство на интересы личности, общества

или государства, которое существенно угрожает этим интересам или уже

непосредственно причиняет им соответствующий вред.

Посягательство должно быть наличным и реальным, то есть иметь место в

данный момент и иметь место в действительности, а не существовать лишь в

воображении обороняющегося.

При необходимой обороне допускается причинение вреда посягающему, а не

третьим лицам, состояние необходимой обороны констатируется как при защите

собственных интересов, так и при защите интересов других лиц, общества,

государства. Необходимая оборона имеет место не только тогда, когда

обороняющийся находится в безвыходном положении, но и в случае, когда он

имеет возможность избежать посягательства другим путём - например, путём

бегства и т.п.

Закон допускает активную защиту лишь законных интересов и лишь от

незаконных противоправных действий. Активная защита от посягательства,

сопряжённая с возможностью причинения посягающему любого вреда, допускается

только в случае, если посягательство сопряжено с насилием, опасным для

жизни обороняющегося или другого лица, а также с непосредственной угрозой

причинения такого насилия.

По мнению П.Н. Панченко, под насилием опасным для жизни, понимается в

данном случае такое насилие, результатом которого может быть смерть

потерпевшего или телесное повреждение, способное поставить потерпевшего в

опасное для жизни состояние.

Угроза применения насилия будет непосредственной в том случае, если её

осуществление возможно именно в данный момент или хотя и спустя

определённое время, но неотвратимо.[39]

По моему мнению, положительным является то, что в ст. 37 УК РФ прямо

указано, что при необходимой обороне причинение вреда посягающему не

является преступлением.

Однако, уточнение: «Право на необходимую оборону имеют в равной мере

все лица не зависимо от их профессиональной или иной специальной подготовки

и служебного положения» носит декларативный характер. Указанную оговорку не

было необходимо вносить в статью, т.к. равноправие граждан, в том числе и

перед законом, предусмотрено Конституцией РФ и нет необходимости повторять

её нормы. Ссылки на специальную подготовку и служебное положение излишни.

Если идти по пути уточнения групп населения, которым также разрешена

необходимая оборона, то почему бы не упомянуть их социальное положение,

пол, национальность, уровень образования, вероисповедание, которое, кстати,

имеет большее значение для верующего, обороняющегося из-за постулатов - «не

убий, не противься насилию» и т.д. чем ссылка на служебное положение.

Однако, следует иметь ввиду, что не всякая оборона является правомерной

и потому ненаказуемой. Для того, чтобы оборона могла быть признана

необходимой, правомерной, исключающей наказуемость за причиненный

нападающему вред, она должна удовлетворять ряду условий.

(2.Условия правомерности необходимой обороны.

А) Относящиеся к посягательству.

Условия, при которых защитительные действия признаются правомерными, а

сама защита - необходимой обороной в уголовно-правовой литературе

общепринято делить на две группы:

1.Условия правомерности, относящиеся к посягательству.

2.Условия правомерности, относящиеся к защите. Такого деления

придерживаются многие учёные-правоведы: А.А. Пионтковский, Б.А.

Куринов[40], Е.А. Фролов[41] и другие.

С таким делением условий не согласен И.С. Тишкевич, который пишет:

«Деление условий правомерности оборонительных действий не две группы

(относящиеся к нападению и относящиеся к защите), столь распространенное в

литературе несколько искусственно. Поскольку мы говорим об условиях

правомерности обороны, то все они относятся именно к ней, т.е.

характеризуют её как дозволенное законом действие по пресечению общественно

опасного посягательства».[42]

Несколько иного взгляда придерживается Т.Г. Шавгулидзе. Он пишет:

«Господствующее в теории советского уголовного права выделение условий

необходимой обороны, нам кажется не совсем точным. Из этого деления

вытекает, будто существуют условия правомерности необходимой обороны,

относящиеся к посягательству, и условия правомерности необходимой обороны,

относящиеся к защите. В действительности, посягательство, вызывающее право

необходимой обороны, является общественно опасным, поэтому не совсем точно

говорить «об условиях правомерности необходимой обороны, относящихся к

посягательству.» По нашему мнению условия, существование которых придает

обороне правомерный характер, следует именовать не условиями правомерности,

относящимися к посягательству, а условиями возникновения и прекращения

состояния необходимой обороны[43].Из приведённой цитаты можно сделать

вывод, что Т. Г. Шавгулидзе пытается подменить термин «условия

правомерности» на «условия возникновения и прекращения состояния

необходимой обороны.» Однако, как И.С. Тишкевич, так Т.Г. Шавгулидзе не

решают вопроса классификации. А поэтому в дальнейшем, при изложении работы,

мы будем придерживаться деления, которое предлагают большинство учёных-

правоведов.

1. Общественная опасность посягательства

В соответствии с законом, (ст.37 УК РФ), обязательным условием

возникновения права на необходимую оборону является наличие общественно

опасного посягательства на какие-либо охраняемые законодательством объекты:

интересы государства, общественные интересы, личность или права

обороняющегося или другого лица. Таким образом, состояние необходимой

обороны возникает у любого гражданина, если у него на глазах происходит

общественно опасное посягательство.

Для правильного понимания условий и пределов необходимой обороны, а

также признаков наказуемого в уголовном порядке превышения этих пределов,

нужно, прежде всего, уяснить понятие «посягательства».

Закон не раскрывает формы общественно опасного посягательства, которое

служит основанием необходимой обороны.

В нашей литературе было высказано мнение о том, «что необходимая

оборона возможна только против таких общественно опасных действий, которые

имеют характер нападения».[44]

З.А. Вышинская даже попыталась дать определение понятия нападения:

«Нападение имеет место в тех случаях, когда общественно опасное

посягательство осуществляется непосредственно путём насильственного

действия и преследует цель лишать потерпевшего возможности сопротивляться и

таким образом позволить осуществить намерение нападающего».[45]

Но И.С. Тишкевич считает данное определение неточным, так как

преступное нападение «... может выразиться не только в применении

физического или психического насилия к кому-либо, но и в посягательстве на

тот или иной объект с целью его уничтожения или повреждения, похищения

имущества или документов и т.п.»[46]

Наиболее аргументированным нам представляется взгляд Н.Н. Паше-

Озерского. Он считает термин «нападение» вообще неприемлемым: «... Только

весьма условно можно назвать «нападением» нарушение лицом государственной

границы СССР, антисоветскую агитацию и пропаганду, кражу общественного или

личного имущества. А между тем, против всех этих общественно-опасных

действий вполне возможна и допустима необходимая оборона.»[47] Поэтому

наиболее приемлемым нам представляется термин «посягательство», т.к. термин

«нападение» не охватывает всех общественно опасных действий против которых

допустима необходимая оборона.

Посягательство, наличие которого является непременным условием

необходимой обороны, выражается, как правило, в определенном деянии

человека.

В уголовно-правовой литературе существует мнение И.И. Слуцкого о том,

что «не только теоретически, но и практически возможна оборона против

преступного бездействия.»[48] Это мнение разделяет полностью и Т.Г.

Шавгулидзе, который исходит из того, что "бездействие может состоять в

причинной связи с общественно опасным последствием...»[49]

Против существующих мнений о том, что необходимая оборона допустима и

от преступного бездействия, на наш взгляд, совершенно правильно выступил

И.С. Тишкевич, который считает, что правила о необходимой обороне не могут

применяться к случаям пресечения преступления выражающегося в

бездействии.[50]

Указанную точку зрения разделяют многие учёные правоведы, так,

например, В.Ф. Кириченко[51], Н.Н. Паше-Озерский[52] и ряд других авторов.

Нельзя не согласиться с мнением В. Ткаченко, который пишет, что при

необходимый обороне цель защиты общественных отношений достигается путём

приведения посягающего в такое состояние, при котором он физически не

сможет продолжить нападение. Если посягательство проявляется в бездействии,

то принуждение посягающего к выполнению правовой обязанности путём

причинения ему вреда способно лишить его возможности выполнить требуемые от

него действия.[53]

К тому же, российская судебная практика не знает ни одного случая

необходимой обороны против бездействия. Поэтому мы склонны отрицать

возможность допущения необходимой обороны против посягательства в форме

бездействия.

Говоря об общественной опасности посягательства, необходимо решить

вопрос о том, должно ли оно быть ещё непременно преступным ? Ибо возможны

случаи, когда посягательство по тем или иным субъективным основаниям не

является преступным ( нападение со стороны невменяемого или не достигшего

возраста с которого возможно привлечение к уголовной ответственности). «Тем

не менее, - как справедливо отмечает А.А. Пионтковский,- во всех этих

случаях против такого посягательства допустима необходимая оборона».[54]

Указанную точку зрения разделяет также и Н.Н. Паше-Озерский.[55]

Основанием необходимой обороны являются предусмотренные уголовным

законом действия, ибо они объективно общественно опасны, т.е. имеют

описанное в статье 37 УК социальное содержание. Действия невменяемых

определяются больной психикой, и никто не может заранее предугадать, до

каких пределов дойдет их агрессия, поэтому необходимая оборона от таких

действий допустима.[56]

«Однако, - как отмечает А.А. Пионтковский,- в этих особых случаях для

признания правомерности совершенного акта необходимой обороны должны быть

предъявлены специфические условия, отвечающие характеру совершенного

нападения ... Если возможно избежать нападения, не причиняя вреда

нападающему, то применение необходимой обороны нельзя признать правомерным.

Меры обороны против нападения душевнобольного должны применяться с особой

осмотрительностью».[57]

Против указанного взгляда выступает С.А. Домахин. Он не допускал

необходимой обороны против невменяемых лиц, считая, что если подвергшийся

нападению со стороны невменяемого, знал об этом, то его действия,

направленные на предотвращение грозящей опасности, следует квалифицировать

как совершенные в состоянии крайней необходимости.[58] Такого же мнения

придерживаются И.И. Слуцкий[59] и М.А. Аниянц[60].

Мнение, что в данном случае причинение вреда посягавшему следует

рассматривать по правилам о крайней необходимости, по нашему мнению,

ошибочно.

Как известно, одно из отличий крайней необходимости от необходимой

обороны состоит в том, что при крайней необходимости вред причиняется не

источнику опасности, а третьим лицам. Напротив, при необходимой обороне

вред причиняется непосредственно интересам посягающего.

Для крайней необходимости характерно, что причиненный вред должен быть

меньше вреда предотвращенного, что не является условием правомерности

отражения посягательства невменяемого[61].

Нельзя не согласиться с мнением В. Козак. Он пишет: «Если же встать на

высказанную выше точку зрения, то придется признавать возможность наличия в

состоянии крайней необходимости при причинении вреда источнику опасности,

т.е. игнорировать важное отличие между рассматриваемыми институтами.

Следует также иметь в виду, что определение правомерности защиты от

указанных действий по правилам крайней необходимости неблагоприятно

отразилось бы на охране законных интересов потерпевших».[62]

Вот почему правильно поступают суды и работники следственных органов,

которые защиту от общественно опасных действий таких лиц рассматривают как

необходимую оборону. Например, Р., страдающий психическим заболеванием,

беспричинно избивал свою несовершеннолетнюю дочь. В это время в квартиру

зашла его жена и попыталась защитить ребёнка. Г. набросится на жену , стал

наносить удары и ей, отчего она выбежала в коридор. По вызову соседей

прибыл наряд милиции. При входе в квартиру участковый инспектор Б.

подвергся нападению со стороны Р., который нанёс работнику милиции ранение

в плечо. Когда же душевнобольной пытался нанести инспектору ещё удар ножом,

последний предупредил, что применит оружие. Однако это не возымело

действия, больной продолжал наступать на работника милиции, и тот,

произведя выстрел из пистолета, смертельно ранил нападавшего.

Следователь прекратил уголовное преследование против работника милиции

за отсутствием в его действиях состава преступления, сославшись не на

крайнюю необходимость, а на необходимую оборону[63].

Иную позицию по данному вопросу занимает И.С. Тишкевич, который

считает, что «к рассматриваемым случаям не могут быть применены в полном

объёме ни правила необходимой обороны, ни правила крайней необходимости.

Поскольку в действующем законодательстве этот вопрос не урегулирован, но

следователям, прокурорам и судьям его приходится решать, правильнее все же

руководствоваться соображениями, вытекающими из института крайней

необходимости, учитывая при этом некоторые особенности лица, не могущего

отвечать за них вследствие невменяемости, малолетства и т.п.»[64]

«Поскольку общественная опасность характерна не только для

преступлений, но и для иных правонарушений, то можно сделать вывод, - как

пишет В. Ткаченко, - что основанием необходимой обороны являются также

административные правонарушения, обладающие свойством немедленного

причинения вреда общественным отношениям».[65]

Следует отметить, что, по поводу допустимости необходимой обороны

высказана и противоположная точка зрения В. Грибановым[66] и Я.

Дзенитис[67].

На наш взгляд, решение вопроса о допустимости необходимой обороны

против правонарушений зависит от выяснения их социальной значимости.

Законодатель, исходя лишь из учёта характера сложившихся в обществе

отношений и того, в какой степени те или иные деяния противоречат этим

отношениям, относит их к преступлениям или проступкам.

Не смотря на различия во взглядах теоретиков уголовного права

50-60 годов по вопросу о допустимости необходимой обороны от

общественно опасных посягательств, не предусмотренных Особенной частью

уголовного закона, в настоящее время этот вопрос решается,

практически, единодушно: необходимая оборона возможна от посягательств

любой степени общественной опасности. Тем более, что для их

разрешения в административном законодательстве ( ст. 19, 227 Кодекса

РСФСР об административных правонарушениях 1984 г.) создана нормативно-

правовая основа, подобная той, которая существует в уголовном

законодательстве. Заставляет задуматься, однако, другое, какую

практическую нагрузку «несёт» административное законодательство в части

регламентации необходимой обороны, если последняя допустима против

любого посягательства, независимо от степени его общественной

опасности и если эта проблема урегулирована в уголовном

законодательстве?

В период 1990-1995 г.г. ни в одном отделении внутренних дел г.

Иркутска не было зарегистрировано не одного факта «административной»

необходимой обороны. И это вполне закономерно, поскольку из двух

юридических режимов, направленных на урегулирование одного и того же

«среза» общественных отношений, один заведомо оказывается не просто

малоэффективным, но и практически бесполезным. Поэтому представляется

необходимым ограничиться только уголовно-правовой регламентацией

необходимой обороны, исключив соответствующие статьи из

административного законодательства.[68]

Приведённые доводы убедительны, поэтому с мнением Звечаровского

И.Э. и Пархоменко С.В. трудно не согласиться.

Говоря об условиях необходимой обороны, необходимо выяснить вопрос о

том, допустима ли необходимая оборона от действий, которые сами совершены в

состоянии необходимой обороны, но вышли за пределы необходимости ? В

уголовно-правовой литературе существует мнение о том, что «нападающий не

имеет права на самозащиту и в случае, когда потерпевший или другие лица

предпринимают такую оборону от общественно опасного посягательства, которая

явно выходит за пределы необходимости и потому сама становится преступным

действием[69]».

Автор высказанного выше мнения считает, что, так как такие ответные

действия вызваны общественно опасным поведением самого нападающего, то он,

в таких случаях вправе лишь устранить грозящую ему опасность по правилам о

крайней необходимости.

С такой точкой зрения на наш взгляд, нельзя согласиться. Не вызывает

сомнения то, что необходимая оборона допустима против правомерного

нарушения тех или иных интересов, в частности, против акта необходимой

обороны.

Действия де обороняющегося, вышедшие за пределы необходимости, сами

становятся общественно опасными и преступными, а, потому и защита от них

допустима.

Далее необходимо рассмотреть вопрос о том: допустима ли необходимая

оборона от неправомерных действий должностных лиц ? В литературы при

решении этого вопроса нет единства взглядов. Уголовное право не

устанавливает каких-либо особых правил защиты от преступных действий

должностных лиц. Отдельные учёные-правоведы считают, что на защиту от

должностных преступлений должны распространяться общие правила о

необходимой обороне[70].

Указанная точка зрения нам предоставляется правильной. Она не

противоречит принципу равенства граждан перед законом, провозглашённому в

ст. 4 УК Российской Федерации, в которой говорится, что лица, совершившие

преступление, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности

независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения,

имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к

религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также

других обстоятельств[71].Совершенно справедливо, на наш взгляд, не согласен

с таким решением вопроса В.Ф. Кириченко, который считал, что

распространение общих правил о необходимой обороне на эти случаи поставило

бы должностных лиц под угрозу произвола со стороны отдельных граждан и

затруднило бы выполнение ими их обязанностей[72].

Уголовный закон требует от всех должностных лиц, чтобы их деятельность

в целях гарантирования прав граждан была не только по существу, но и

формально законной.

В случаях, когда действия должностных лиц по существу законные, но

формально незаконные, т.е. хотя и не вышли за пределы служебной компетенции

данного должностного лица, но были предприняты без соблюдения определённых,

требуемых законом форм, по нашему мнению, необходимая оборона от таких

действий вполне допустима.

Мы полностью разделяем мнение Т.Г. Шавгулидзе, который отмечает, что

«если должностное лицо при осуществлении определённых служебных

обязанностей нарушает предусмотренную для них форму, то такое действие не

только Формально является незаконным, но и по существу становится

таковым.»[73].

Другое дело, в случаях, когда должностными лицами совершаются действия

по существу незаконные, но с соблюдением предусмотренных формальностей, то

тогда, на наш взгляд, не может быть допущена необходимая оборона. В таких

случаях закон предоставляет гражданам иные пути и возможности

восстановления нарушенных прав и интересов.

2. Наличность посягательства.

Вторым непременным условием правомерности акта необходимой обороны

относящимся к посягательству, является наличность посягательства. Слово

"наличность", исходя из его смыслового значения, означает, что нападение

должно быть налицо, то есть его осуществление должно уже начаться и не быть

ещё оконченным. Начавшееся - значит; что уже наступила непосредственная

угроза его осуществления. Она должна быть настолько очевидной, что

охраняемые законом права и интересы поставлены в непосредственную

опасность.

Для признания акта обороны правомерным нельзя требовать, чтобы

нападение уже началось[74].Такое условие поставило бы лицо, обороняющееся

от преступного посягательства, в положение, при котором оно вынуждено

терпеливо ждать нанесения ему первого удара нападающим. Старая русская

пословица гласит: «Искру гаси до пожара, беду отводи до удара».

Непосредственная угроза посягательства делает оборону правомерной. В

постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 4 декабря 1969 года «0

практике применения судами законодательства о необходимой обороне» было

специально указано, что в ряде случаев суды не признают состояния

необходимой обороны при наличии реальной угрозы посягательства, либо когда

обороняющемуся по обстоятельствам дела не был ясен момент окончания

посягательства. В связи с этим Пленумом Верховного Суда СССР в упомянутом

Постановлении дано судам следующее указание: «Состояние необходимой обороны

наступает не только в самый момент нападения, но и в тех случаях, когда

налицо реальная угроза нападения.»[75].

Следовательно, оборона возможна при наличии реальной угрозы

посягательства. Не все авторы считают термин «наличность» обоснованным

применительно к институту необходимой обороны. Так, И.С. Тишкевич говорит о

ненужности этого понятия и о необходимости замены его более правильным

требованием - своевременной обороны, ссылаясь при этом на высказывание Н.Н.

Паше-Озерского: «Наличное посягательство обычно понимается в смысле

посягательства «осуществляемого» и «непосредственно предстоящего», но

понятие «наличности непосредственно предстоящего посягательства» содержит

внутреннее противоречие»[76].

Далее Н.Н. Паше-Озерский предлагает вести речь о начальном моменте

посягательства.

М.И. Якубович полагает, что «требование наличности нападения весьма

существенно, так как с ним связано определение границ возможного

использования права необходимой обороны во времени»[77].

А.А. Пионтковский в качестве обязательного условия правомерности

необходимой обороны выдвигает «наличность посягательства»[78].

Думается, что спор здесь не носит принципиального характера - авторы,

уточняя терминологию, просто стараются определить границы возможного

использования права необходимой обороны во времени.

Состояние необходимой обороны может наступать ещё раньше, чем нападение

начнется, так как есть реальная угроза немедленного нарушения право

охраняемого интереса.

Вопрос о том, началось ли посягательство, решается с учётом как

субъективного представления лица, осуществляющего оборону, так и

объективных данных, на основе которых сложилось это субъективное

представление. Другими словами, субъективное представление лица о том, что

посягательство уже началось или начнется немедленно, должно быть основано

на Фактической обстановке, на действиях посягающего, создающих реально

угрозу для общественного или личного интереса. Проиллюстрируем это

примером:

6 января 1997 года гр-н Заборский будучи в состоянии алкогольного

опьянения пришёл к дому 15-летней В. В г. Н - ск. Выбив в окне стёкла, он

заявил находившейся одной в доме В., что изнасилует её. На предложение В.

Оставить её в покое Заборский не реагировал. Выражаясь нецензурной бранью,

он в циничной форме подтвердил своё намерение, а затем выбил и раму. Видя,

что Заборский проникнет к ней в дом и, не имея возможности защитить себя, в

тот момент, когда Заборский пытался проникнуть в дом через оконный проём,

В. Плеснула ему в лицо уксусную кислоту, причинив Заборскому тяжкий вред

здоровью. Органами следствия действия В. признаны совершёнными в состоянии

необходимой обороны и уголовное преследование в отношении неё было

производством прекращено. Из анализа сложившейся обстановки следует, что у

В. Были все основания полагать, что ворвавшийся в её дом в ночное время

пьяный мужчина может изнасиловать её, лишить жизни или причинить вред её

здоровью[79].

Говоря о наличности посягательства, необходимо затронуть вопрос о том,

можно ли рассматривать как реальную угрозу нападения и предполагаемое,

предстоящее в будущем посягательство ? Этот вопрос в уголовно-правовой

литературе решается отрицательно. Лицо, задумавшее совершить преступление,

ничего не предприняло для этого, а лишь тем или иным образом (на словах, в

письме) обнаружило своё намерение, то нет ещё и преступной деятельности, а,

следовательно не может быть необходимой обороны от неё. В самом деле,

обнаружение умысла само по себе не является общественно опасным деянием, и

потому не может вызвать уголовной ответственности, ибо оно не создаёт

реальной опасности для общественных интересов. А вот угроза, в отличие от

обнаружения умысла, является общественно опасной, так как оная является

психическим насилием, и поэтому, когда по обстоятельствам дела очевидно,

что посягательство должно немедленно последовать вслед за угрозой, в таком

случае может возникнуть состояние необходимой обороны.

В юридической литературе высказывается мнение, что «в тех случаях,

когда необходимая оборона направлена против объективно общественно опасного

посягательства и одновременно преступного деяния, такая оборона возможна не

только против самого преступного деяния, но и против покушения на него, а

равно и против приготовления»[80]. Этой же точки зрения придерживаются И.С.

Тишкевич , С.А. Домахин и И.И. Слуцкий.

Наиболее правильным нам представляется мнение В.Ф. Кириченко, который

писал: «Приготовительные к преступлению действия, выражающиеся в

привлечении или приспособлении орудий, средств и создание условий

преступления ... не могут считаться нападением, так как они не создают

непосредственной опасности нарушения правоохранных интересов»[81]. С этим

мнением можно полностью согласиться, ведь проведение оборонительных

действий против подготавливаемого преступления значительно бы расширило

понятие необходимой обороны и дало бы почву для нарушения закона. Иногда

граждане в целях охраны имущества от воров, устраивают различного рода

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5