Понятие превышения пределов необходимой обороны

защитительные приспособления предназначенные для пресечения посягательства

путём причинения вреда нападающему. С точки зрения нашего уголовного

закона, устройство таких защитительных приспособлений не может

рассматриваться как необходимая оборона. Защитительные приспособления, как

правило, предназначаются для причинения вреда в будущем, и действует вне

зависимости от воли установившего их лица, механически. Тем самым, они

ставят в опасность жизнь и здоровье любого человека, могущего

соприкоснуться с ними, например, прохожего, случайно наткнувшегося на это

приспособление. Нельзя не согласиться с мнением А.А. Пионтковского, который

считает: «Установку механизмов, которые могут причинить повреждение и

нападающим и другим посторонним лицам, или причинить вред, (смерть или

тяжкое телесное повреждение), явно не соответствующий значению охраняемого

блага, нельзя оправдать правом осуществления необходимой обороны»[82].

Однако, сказанное не означает, что вообще нельзя пользоваться

защитительными приспособлениями. В случаях, когда защитительные

приспособления действуют в момент посягательства на право охраняемые

объекты, и тем самым причинят посягающему вред такой, который допустим при

необходимой обороне, то в этом случае, на наш взгляд, защитительные

устройства могут рассматриваться как необходимая оборона.

Думается, было бы целесообразным в качестве средств защиты

имущества, помимо общих, назвать и технические средства. Однако

последние не должны предназначаться для причинения смерти или

заведомо создавать значительный риск причинения смерти или тяжкого

вреда здоровью.

Таким образом, причинение вреда посягающему путём установки

автоматически действующего приспособления может рассматриваться как

необходимая оборона или превышение её пределов только в том случае, когда

приспособление установлено для пресечения общественно опасного

посягательства в момент его совершения.

3.Действительность посягательства.

Третьим условием правомерности акта необходимой обороны, относящимся к

нападению, является действительность посягательства. Совершенные в

состоянии необходимой обороны действия лишь тогда устраняют общественную

опасность совершенного, когда посягательство было реальным, существующим в

действительности, а не только в воображении субъекта[83]. Поэтому,

установление действительности посягательства для признания наличия

необходимой обороны, является обязательным.

Иную позицию по данному вопросу занимает В.Ф. Кириченко. Он считает,

что установление действительности посягательства является бесполезным, так

как оно сводится к утверждению, что «нападение должно быть нападением.»[84]

Позицию В.Ф. Кириченко оспаривают А.А. Пионтковский и М.И. Якубович,

справедливо ссылаясь на то, что известны случаи предпринимаемой обороны для

отражения кажущегося нападения. М.И. Якубович пишет: «Против

несуществующего нападения необходимая оборона недопустима. Когда в

действительности не было никакой угрозы осуществления общественно опасного

действия, тогда совершенное является объективно не только обязательно

полезным, но и общественно вредным действием».[85]

«Но, - как совершенно правильно отметил профессор А.А. Пионтковский,-

однако только признак действительном нападения позволяет провести

разграничение между необходимой обороной и так называемой «мнимой

обороной», ответственность за которую определяется не только по правилам о

необходимой обороне, но и по правилам о фактической ошибке».[86]

Нам представляется, что А.А. Пионтковский и М.И. Якубович правы.

Действия лица, находящегося в состоянии обороны от несуществующего

посягательства всегда объективно общественно опасны, так как причиняется

вред невиновному лицу.

Итак, от необходимой обороны следует отличать так называемую «мнимую

оборону». По вопросу о самом понятии мнимой обороны в советской уголовно-

правовой литературе нет единства взглядов. Так, по мнению Н.Н. Паше-

Озерского, «мнимая оборона» - это оборона против воображаемого,

кажущегося, но в действительности (объективно) не существующего

посягательства, т.е. результат ошибки»[87].

С таким определением понятия мнимой обороны не согласен Т.Г.

Шавгулидзе, который считает, что данное определение нуждается в уточнении

«Дело в том, - отмечает автор, - что вопрос о мнимой обороне (в уголовно-

правовом смысле) ставится не во всех случаях, когда лицо обороняется от

несуществующего нападения, а лишь тогда, когда лицо в результате такой

«обороны» причиняет вред «посягающему»[88].

Наиболее удачное, по нашему мнению, понятие мнимой обороны даёт

профессор Н.Д. Дурманов, когда включает в понятие мнимой обороны момент

причинения вреда мнимо «посягающему». Он, в частности, пишет: «Мнимая

оборона выражается в причинении вреда человеку, которого лицо, причинившее

вред, считает совершившим посягательство, чего в действительности нет»[89].

Точку зрения Н.Д. Дурманова о понятии мнимой обороны, разделяют

большинство криминалистов[90].

Раскрывая понятие мнимой обороны, нельзя согласиться с М.И. Якубович,

который считает, что «мнимая оборона может считаться лишенной опасности и

исключить ответственность лица за совершенные действия».[91]

Мнимая оборона направлена на отражение несуществующего в

действительности посягательства, а потому не служит действительной защитой

конкретных общественных отношений. Исходя из этого, действия лица,

находящегося в состоянии мнимой обороны, являются общественно опасными.

При необходимой же обороне, действия лица, направленные на пресечение

общественно опасного посягательства, рассматриваются как общественно

полезные. В этом заключается существенное отличие мнимой обороны от

необходимой. О мнимой обороне можно говорить лишь тогда, когда лицо

причиняет вред другому лицу, которого он ошибочно принял за нападающего, с

целью защиты конкретных правовых интересов.

В некоторых случаях суды допускают ошибки при квалификации действий,

совершаемых при мнимой обороне. В связи с чем Пленум Верховного Суда СССР в

своём постановлении от 4 декабря 1969 года «О практике применения судами

законодательства о мнимой обороне», дал судам указание о том, что они

«должны различать состояние необходимой обороны и так называемой мнимой

обороны, когда отсутствует реальное общественно опасное посягательство, и

лицо лишь ошибочно предполагает наличие такого посягательства. В этом

случае, в зависимости от обстоятельств дела, лицо может отвечать либо за

неосторожные действия, либо вообще не подлежит привлечению к уголовной

ответственности. Однако необходимо иметь в виду, что мнимая оборона

исключает уголовную ответственность лишь в тех случаях, когда вся

обстановка происшествия давала достаточное основание полагать лицу,

применившему средства защиты, что имело место реальное посягательство, и

оно не сознавало ошибочность своего предположения».[92]

Синюков, будучи в состоянии алкогольного опьянения, желая попасть в

ночное время в дом своей знакомой, ошибочно проник через окно в дом

гражданина Демидова, проживающего по улице Димитрова г. Н-ска, стал

стаскивать с Демидова, который спал, одеяло. Проснувшись, Демидов принял

Синюкова за грабителя, нанёс последнему подставкой от цветов менее тяжкие

телесные повреждения.

Из данного примера видно, что у Демидова были все основания полагать,

что в его квартиру проник преступник, поэтому его действия были признаны

как совершенные в состоянии мнимой обороны, за которые он ответственности

нести не должен.[93]

Б) Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к защите.

1.Активность отражения общественно опасного посягательства.

В статье 37 УК РФ говорится, что необходимая оборона выражается в

причинении посягающему вреда и не является преступлением. Отсюда можно

сделать вывод, что необходимая оборона всегда предполагает причинение вреда

посягающему, всегда имеет активный характер. Защита при необходимой обороне

есть отражение общественно опасного посягательства, т.е. действие,

противопоставленное реально грозящей опасности. По мнению профессора Н.Н.

Паше-Озерского, «защита при необходимой обороне должна быть - и всегда

бывает - активным действием. Защищаться при необходимой обороне путём

бездействия нельзя, немыслимо».[94]

Таким образом, особенностью защиты, при необходимой обороне, является

её активный характер, выражающийся в причинении вреда посягающему.

Защита при необходимой обороне может представлять собой не только

собственно отражение общественно опасного посягательства. «Она может, -

как, совершенно справедливо, отметил Н.Н. Паше-Озерский, - переходить в

контрнаступления в контр нападение, в принуждение посягающего лица путём

применения к нему насилия».[95]

Нельзя согласиться с профессором А.А. Герцензоном, который пишет:

«Защита должна быть единственно возможным в данных условиях средством

отражения нападения. Если же имеется возможность пресечь нападение путём

обращения к представителю власти, то использование этого средства исключает

необходимую оборону».[96]

Эту точку зрения справедливо подвергли критике такие советские учёные

как В.Ф. Кириченко[97] и А.А. Пионтковский[98]. Пленум Верховного Суда

СССР в Постановлении от 4 декабря 1969 года специально отметил, что

отдельные суды, неправильно понимая закон, полагают, что лицо, подвергшееся

нападению, не вправе активно защищаться, если имеется возможность спастись

бегством, обратиться за помощью к гражданам, к органам власти или избрать

какие-либо иные способы, не носящие характера активного противодействия

посягающему». Такая точка зрения как указывал Пленум, «чужда принципам

советской морали и социалистическому правосознанию».[99]

2. Причинение вреда посягающему.

При необходимой обороне вред должен быть причинён только посягающему,

как непосредственному источнику опасности, а не третьим лицам.

Это требование в уголовно-правовой литературе признается всеми учёными-

правоведами. Это положение вытекает из закона, так, в ст. 37 УК РФ,

сказано, что не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в

состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав

обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или

государства.

При необходимой обороне причинение посягающему вреда не только не

наказуемо, но и лишено общественно опасного характера. Причём вред,

причинённый нападающему при определённых условиях, может быть равный и даже

больший, чем тот, которым он угрожает. Иногда только причинение вреда

может явиться единственным эффективным средством защиты. Вот один из

примеров:

17-летний Дурных Павел, крайне отрицательно характеризующийся, проживая

в г. Н-ск неоднократно избивал свою мать и братьев (в том числе и

четырехлетнего братишку), покушался на жизнь своего престарелого отца. Всем

соседям Павел заявлял, что совершит убийство своих родителей. 1 февраля

1976 года в первом часу ночи, будучи в нетрезвом состоянии. Дурных подверг

беспричинному избиению ногами своего отца и 14-летнего брата Василия, а

также свою мать, пытавшуюся как-то защитить своего младшего сына.

Во время избиения матери Павлом, Василий убежал босиком из дома на

улицу. В то время, когда Павел погнался за братом и выбежал на улицу,

родители закрыли на крючок дверь. Вернувшись через минуту, Дурных выбил в

доме лопатой стекла, пообещал родителям, что, проникнув в избу, убьёт их.

Пытаясь выполнить свою угрозу, он действительно вооружился ружьем и

ворвался в избу.

Отец, видя, что Павел передергивает затвор находившегося в его руках

ружья, сейчас же приведёт свою угрозу в исполнение, опередил его, выстрелом

из охотничьего ружья 16-го калибра убил сына.[100]

В данной обстановке только убийство посягающего могло спасти жизнь

обороняющемуся и его жене.

Пределы необходимости определяются с учётом соразмерности средств

защиты со средствами посягательства, соразмерности интенсивности защиты и

интенсивностью посягательства, соразмерностью между благом защищаемым и

благом нарушаемым.

Защита, при осуществлении необходимой обороны, выражающаяся в различных

формах, причинения вреда нападающему, должна быть направлена только на

пресечение общественно опасного посягательства. Недопустимо причинения

вреда при осуществлении необходимой обороны третьим лицам.

Последним условием необходимой обороны, относящимся к защите, является

требование о том, чтобы защита не превышала пределы необходимой обороны.

Этот вопрос и будет освещен в последующих главах.

ГЛАВА 2

ПОНЯТИЕ И ВИДЫ ПРЕВЫШЕНИЯ ПРЕДЕЛОВ НЕОБХОДИМОЙ ОБОРОНЫ.

(1.Понятие превышения пределов необходимой обороны.

Необходимая оборона признаётся обстоятельством, исключающим

общественную опасность совершенного деяния, только в том случае, когда

защищающимся не было допущено превышение пределов необходимой обороны.

Превышением пределов необходимой обороны признаются умышленные действия,

явно несоответствующие характеру и степени общественной опасности

посягательства ( ст. 37 п.3 УК РФ).

Содержание этого требования в юридической литературе раскрывается по

разному: защита по своей интенсивности должна находиться в соответствии с

нападением[101]; защита должна быть единственно возможным в данных условиях

средством отражения нападения[102]; средства защиты должны соответствовать

средствам нападения[103]; защита должна осуществляться своевременно[104].

Нарушение указанных условий, по мнению некоторых авторов, давало основание

рассматривать действия защищающегося как превышение пределов необходимой

обороны.

Отдельные криминалисты в ограничении пределов правомерности необходимой

обороны пошли ещё дальше.

Так, Г.А. Мендельсон и Ю. Ткачевский указывали, что «если обороняющийся

причинит нападающему не минимально возможный вред, достаточный вместе с тем

для прекращения нападения, а более серьёзный, интенсивность защиты будет

превышать интенсивность нападения».[105]

Ещё яснее эту позицию изложил В.Ф. Кириченко, «мы полагаем, писал он, -

что в тех случаях, когда лицо причиняет какой-либо результат, формально не

выходящий за пределы необходимой обороны, но заведомо для этого лица не

являющийся необходимым, можно говорить о превышении пределов необходимой

обороны».[106]

Следует отметить, что большинство из выдвинутых критериев не

соответствовало содержанию необходимой обороны как объективной Формы борьбы

с преступностью, в связи с чем подверглось решительной критике.

Основы уголовного законодательства 1958 года устранили имевший по этому

вопросу пробел в законодательстве и предусмотрели определение понятия

превышения пределов необходимой обороны. Согласно ч.2 статьи 13 Основ,

превышением пределов необходимой обороны являлось явное несоответствие

защиты характеру и опасности посягательства. Указание на явность, т.е. на

значительный, очевидный, бесспорный разрыв между характером защиты и

опасностью посягательства, вносит ясность в понятие превышения пределов

необходимой обороны.

Пропорциональность характера защиты и характера посягательства, которую

ранее считали критерием разграничения необходимой обороны и её

применения[107], теперь уже не может быть даже темой спора.

Безусловно прав профессор М.И. Якубович, который пишет, что «не должно

предъявляться требование об обязательной соразмерности между причинённым

вредом, так как это привело бы на практике к невозможности прибегать к

необходимой обороне. При таком положении лицо не могло бы защищать своё

имущество от преступного на него посягательства путём причинения

посягающему телесных повреждений, а женщина, на которую имеет место

посягательство с целью её изнасилования, лишена была бы возможности

предотвратить изнасилование путём причинения, в частности, такого вреда,

как тяжкое телесное повреждение или даже лишение жизни».[108] Требование

соразмерности причиняемого вреда, как справедливо считает И.С. Тишкевич,

противоречит целям института необходимой обороны.[109]

В условиях защиты от нападения, которое обычно является внезапным и

вызывает волнение обороняющегося, тщательное обдумывание способов и методов

защиты весьма затруднительно, а в большинстве случаев и вообще невозможно.

Отсюда, вред, причинённый при необходимой обороне, на наш взгляд, не должен

быть минимально возможным.

К сожалению, практика не всегда учитывает эти обстоятельства, что

приводит к необоснованному осуждению за действия, не вышедшие за пределы

необходимой обороны, или совершённые при превышении пределов необходимой

обороны, как за умышленной убийство или причинение телесных повреждений.

Явным может быть признано лишь такое несоответствие, которое очевидно,

бесспорно, так, например, Троицким районным народным судом Челябинской

области Алешенцев осуждён по ч. 2 ст.108 УК. Он признан виновным в том, что

7 июля 1992 г. в состоянии алкогольного опьянения в ходе ссоры, переросшей

в драку, умышленно нанёс Хваткову удар топором по голове. От полученного

тяжкого телесного повреждения потерпевший скончался в больнице.

Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об

изменении приговора и переквалификации действий Алешенцева на ст. 111 УК.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ 2 августа 1994

г. протест удовлетворила по следующим основаниям.

По делу установлено, что Алешенцев, посорившись с Шумаковым на

вокзале уехал к себе в село, куда через непродолжительное время

явились на двух автомобилях Шумаков, Хватков и ещё пять человек,

которые стали избивать Алешенцева.

Алешенцеву удалось вырваться от избивавших его, и он попытался

убежать. Однако нападавшие догнали его и жену, вновь стали избивать

их. Алешенцев схватил топор и нанёс им удар по голове Хваткова.

Суд не согласился с доводами, о том, что Алешенцев действовал в

состоянии необходимой обороны, сославшись на то, что братья Мустафины

держали Хваткова, прижав его к забору, и в этот момент Алешенцев

ударил его топором. По мнению суда, жизни и здоровью Алешенцева и

его близких в это время ничего не угрожало. Судом было принято во

внимание также и то, что в момент ранения Хваткова нападение

группы лиц на Алешенцева не было окончено. Но, в связи с тем, что

Мустафины держали Хваткова, применение топора явно не соответствовало

характеру и опасности посягательства. Таким образом, Алешенцев

действовал в состоянии необходимой обороны, но превысил её пределы.

Действия Алешенцева переквалифицированы с ч. 2 ст. 108 на ст. 111

УК[110].

Было ли явное несоответствие защиты характеру и опасности

посягательства, устанавливается судом на основании конкретных обстоятельств

дела.

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 4 декабря 1969 года «О

практике применения судами законодательства о необходимой обороне»

превышение пределов необходимой обороны определил как такую деятельность

обороняющегося, при которой он «прибегнул к защите такими средствами и

методами, применение которых явно не вызывалось ни характером и опасностью

посягательства, ни реальной обстановкой, и без надобности причинил

посягающему тяжкий вред[111]».

Пленум Верховного Суда СССР в своём постановлении № 14 от 16

августа 1984 г. разъяснил, что «превышением пределов необходимой

обороны признаётся лишь явное, очевидное несоответствие защиты

характеру и опасности посягательства, когда посягающему без

необходимости умышленно причиняется вред, указанный в ст. ст. 105 и

111 УК РСФСР[112].

Таким образом, основной признак превышения пределов необходимой обороны

усматривается в ненадобности, нецелесообразности причинения тяжкого вреда.

Эксцесс обороны почти аналогично определяется и в юридической

литературе. «Превышение пределов необходимой обороны налицо, - указывается

в учебнике уголовного права, - когда обороняющийся без надобности причиняет

посягающему явно ненужный вред[113]».

В.И. Ткаченко считает указанные определения неудачными. Он пишет:

«Определение понятия превышения пределов необходимой обороны как причинение

посягающему ненужного, нецелесообразного вреда имеет тот недостаток, что

оно, прежде всего, даёт возможность непомерно расширить пределы необходимой

обороны. Если, например, грабитель упорно пытается отнять какую-то вещь, не

представляющую большой ценности, и не отказывается от своего намерения,

несмотря на поднятую тревогу и даже нанесение ему ударов, побоев, телесных

повреждений, то такому преступнику, исходя из критерия надобности и

целесообразности, можно причинить любой вред, вплоть до лишения

жизни[114]».

Однако В.И. Ткаченко здесь же делает оговорку, что сведение превышения

пределов необходимой обороны к признаку целесообразности и достаточности

вреда ведёт к противоположенной крайности - к резкому сужений пределов

необходимой обороны, поскольку выдвигается требование, согласно которому

обороняющийся вправе причинить посягающему минимальный вред.

В юридической литературе превышение пределов необходимой обороны

нередко определяется как явное несоответствие средств защиты и

нападения[115] и как явное несоответствие интенсивности защиты и

нападения[116].

«Однако было бы ошибочным считать, - пишет В.И. Ткаченко, - явное

несоответствие средств защиты и посягательства в качестве самостоятельного

признака превышения пределов необходимой обороны... Если превышение

пределов необходимой обороны сводить к явному несоответствию средств

защиты и нападения, то окажется, что против невооруженного насильника,

убийцы, диверсанта нельзя применять эффективных средств защиты. Будет также

преступным применение огнестрельного оружия при обороне против нападающих,

вооруженных палкой, камнем...С другой стороны по этому правилу может

считаться правомерным убийство путём нанесения ударов руками или ногами

вооруженного преступника, стремящегося заведомо для обороняющегося нанести

лишь побои или причинить лёгкие телесные повреждения[117]».

Следовательно, средства защиты и посягательства не могут быть

самостоятельными критериями при решении вопроса о правомерности обороны.

Их роль сводится к оценке намерений противодействующих сторон.

Несоответствие интенсивности посягательства и защиты, как нам

представляется, также не может быть самостоятельным признаком превышения

пределов необходимой обороны. В понятие «интенсивность нападения и защиты»

в уголовно-правовой литературе включается самое разнообразное содержание. В

частности, под интенсивностью мыслится средство посягательства и

защиты[118], способ применения средств нападения и защиты[119], способ

действия[120], причинённый вред[121].

Нам думается, что В.И. Ткаченко прав, полагая, что интенсивность не

может пониматься как орудия или средства защиты и посягательства, ибо это

различные по содержанию понятия. Не может она сводиться и к способу

применения орудий, так как посягательства довольно часто осуществляются без

употребления каких-либо орудий. Интенсивность не равнозначна и вреду, вред

- это результат деяния, а интенсивность - характеристика способа

деяния[122].

В русском языке под интенсивностью понимается уровень напряженности

усилия[123]. Применительно к уголовному праву она означает определённый

уровень усилий в действиях субъектов при достижении поставленной цели.

Но общественная опасность какого-либо посягательства не может

существенно отличаться в зависимости от того. совершено ли оно энергичными

действиями, с внешне бурным приложением усилий или мало уловимым способом.

Например, причинение тяжкого телесного повреждения одинаково общественно

опасно как в том случае, когда оно явилось результатом жестокого избиения,

так и тогда, когда оно причинено незаметным уколом отравленной иглы[124].

Под превышением пределов необходимой обороны некоторые правоведы

понимают также явное несоответствие в мерах защиты и мерах нападения. «Под

явным несоответствием, - указывается в Комментарии к УК РСФСР,- следует

понимать такие оборонительные меры защищающегося, которые бесспорно выходят

за пределы необходимости предотвратить созданную посягательством

опасность[125]».

Указанную точку зрения разделяют и авторы Комментария УК РФ,

полагая, что превышение пределов необходимой обороны означает, что

причинённый вред не должен быть чрезмерно большим по сравнению с

характером и степенью опасности посягательства[126].

Аналогичная позиция высказана в определении Судебной коллегии

Верховного Суда РСФСР по одному из конкретных дел. Превышение пределов

необходимой обороны может признаваться в случае, когда меры защиты выходят

за пределы необходимости предотвратить созданную посягательством

опасность[127].

По мнению В.И. Ткаченко, наиболее полно степень общественной опасности

преступления определяется тяжестью его вредных последствий, поэтому под

превышением пределов необходимой обороны следует понимать «явное

несоответствие между вредом, причинённым посягающему при защите от

общественно опасного посягательства, и общественной опасностью вреда,

которым он угрожал[128]».

В литературе по этому вопросу имеются и иные мнения. В частности, И.С.

Тишкевич считает, что «сравнение благ при необходимой обороне неуместно,

так как одно из них принадлежит преступнику, а другое его жертве... Каким

мерилом, например, руководствоваться, сравнивая причиняемый и

предотвращенный вред при изнасиловании ? Сама постановка этого вопроса

была бы нелепой и оскорбительной для потерпевшей[129]».

Обстоятельства, характеризующие нападение, должны, по нашему мнению,

определять и характер защиты.

При определении характера нападения и защиты должны учитываться:

количество нападающих или защищающихся, их физическая сила, наличие оружия,

способ его употребления. Нельзя не согласиться с И.С. Тишкевичем, который

пишет: «При определении пределов необходимой обороны в каждом конкретном

случае нужно, бесспорно, учитывать число нападающих и обороняющихся. При

этом следует иметь ввиду, что одно лишь присутствие на стороне нападающего

лиц, которые одобряют его действия и могут в любом момент принять участие

в нападении, делает последнее опасным[130]».

Думается, что правильное решение принял Нижнеудинский народный суд

оправдав Фалилеева (деяния которого органами предварительного следствия

были квалифицированы по ст. ст. 15, 103 УК РСФСР) и освободив последнего из

под стражи как действовавшего в состоянии необходимой обороны.

... В мае 1995 года Фалилеев вступил в супружеские отношения с

гражданкой Иксановой, проживающей в городе Н-ск. Продолжавших посещать дом

Иксановой мужчин, Фалилееву по просьбе родственников жены, приходилось

выпроваживать различными способами, иногда и с применением физической

силы.

26 июня 1995 года Фалилеев, воспользовавшись отсутствием Иксановой,

набросил на входную дверь замок, создав этим видимость, что в доме никого

нет, и лег отдыхать. В 20-ом часу вечера в квартиру проник Суходольский.

Предполагая, что Суходольский является одним из знакомых Иксановой,

поскольку в разговоре с Фалилеевым он интересовался, где находится

Иксанова, Фалилеев, желая напугать пришельца, замахнулся на него топором.

После того, как Суходольский убежал, Фалилеев закрылся в квартире и лег

спать. Однако, через непродолжительное время он обнаружил, что к дому

подошли четверо пьяных мужчин, среди которых был и Суходольский.

Ворвавшись на веранду, Суходольский потребовал с угрозами, чтобы Фалилеев

открыл им дверь. Когда же Суходольский, убедившись, что через дверь в

комнату не проникнуть, стал вытаскивать оконную раму, Фалилеев, полагая,

что проникнув в квартиру четверо мужчин подвергнут его избиению, спрятав

за голенище сапога кухонный нож, выпрыгнул в окно с противоположной стороны

дома, пытаясь убежать, Но это ему не удалось сделать незаметно.

Суходольский вместе со своими друзьями стал его преследовать, настигнув

Фалилеева на улице, сбил его с ног. Однако Фалилееву удалось вы рваться , и

он попытался убежать ещё раз, но скоро был вновь настигнут Суходольским.

Прижавшись спиной к изгороди, Фалилеев выхватил нож. И, когда Суходольский

набросил на него плащ, намериваясь совершить на Фалилеева нападение,

последний нанёс Суходольскому удар ножом в грудь, починив ему тяжкие

телесные повреждения опасные для жизни.

В указанном примере нельзя было не учитывать присутствие на стороне

нападающего Суходольского ещё троих лиц, которые, хотя непосредственно не

применяли насилия в отношении Фалилеева, но одобряли его действия, будучи

его друзьями, могли в любой момент принять участие в нападении.

Обороняющийся в таких случаях не может не учитывать того, что «в любую

минуту, - как совершенно правильно отметил С.В. Бородин,- в результате

вмешательства других лиц соотношение сил может резко измениться в пользу

совершающего нападение[131]». Поэтому в таких случаях, обороняющийся

вправе, не дожидаясь этого, защищаться более интенсивными средствами по

сравнению с теми, которые он применил бы при отсутствии указанных опасений.

Кроме этого, для решения вопроса о том, является ли оборона правомерной

необходимо также учитывать возраст, пол, состояние здоровья, физическую

силу обороняющегося и нападающего.

На практике не всегда учитываются эти обстоятельства, что приводит к

необоснованному привлечению граждан к уголовной ответственности за

действия, не вышедшие за пределы необходимой обороны. Об этом

свидетельствует нижеприведенный пример:

Н-ской межрайонной прокуратурой Скворцов В.П. был привлечён к

уголовной ответственности по ст. 103 УК РСФСР. Ему вменялось

совершение преступления при следующих обстоятельствах:

2-го августа 1994 года Скворцов В.П. и Анаденко А.В., находясь

в доме в пос. Вознесенский Н-ского района, распивали спиртные

напитки. Когда они находились в состоянии алкогольного опьянения,

между ними возникла ссора, переросшая затем в драку. Во время драки

Анаденко А.В. вооружился ножом, пытался нанести им удары Скворцову

В.П. Однако Скворцову удалось завладеть оружием. Отобранным у

Анаденко ножом он умышленно нанёс последнему несколько ударов в

жизненно важные органы, в том числе и в сердце. От полученных

повреждений потерпевший на месте скончался.

Н-ский городской суд, в который уголовное дело было направлено

для рассмотрения, 6 января 1995 года оправдал Скворцова, указав, что

последний действовал в состоянии необходимой обороны.

В связи с вынесением оправдательного приговора, прокурором был

принесён кассационный протест. Однако, судебная коллегия по уголовным

делам областного суда 8 июня 1995 года приговор Н-ского городского

суда оставила без изменений, а протест без удовлетворения.

Аргументируя принятое решение, судебной коллегией было указано,

что Анаденко первым напал на Скворцова и стал избивать последнего.

У Скворцова, который был физически слабее Анаденко, не было иной

возможности избежать продолжавшегося избиения кроме как вынужденно

нанести Анаденко телесные повреждения. Конкретная обстановка

свидетельствовала, что жизни и здоровью Скворцова угрожала реальная

опасность и средства защиты соответствовали характеру нападения[132].

Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного

суда РСФСР от 20 октября 1989 года было указано, что переход

оружия или других предметов, используемых при нападении, от

посягающего к обороняющемуся сам по себе ещё не может

свидетельствовать об окончании посягательства[133].

На правильность разрешения вопроса о соразмерности средств защиты и

средств нападения, обращал внимание Пленум Верховного Суда СССР в своём

постановлении от 16 августа 1984 г. «О применении судами

законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от

общественно опасных посягательств» разъяснил, что суды не должны

механически исходить из требований соразмерности средств защиты и средств

нападения, а также соразмерности интенсивности защиты и нападения, а должны

учитывать как степень и характер опасности, угрожавшей обороняющемуся, так

и его силы и возможности по отражению посягательств, а также все иные

обстоятельства, которые могли повлиять на реальное соотношение сил

посягавшего и защищавшегося[134].

Закон признаёт неправомерным вред только при явном несоответствии

защиты характеру и опасности посягательства. Поэтому нельзя не согласиться

с А.Я. Груном, который считает, что «от нападения, опасного для жизни

обороняющегося или другого лица, можно защищаться любыми средствами и

способами, не угрожающими здоровью или жизни третьих лиц[135]».

В то же время это не означает, что от нападения, не угрожающего жизни

обороняющегося, ни при каких обстоятельствах нельзя защищаться способом,

угрожающим жизни нападающего. Так, например, не вызывает сомнения, что

«женщина, защищаясь от насильника, может причинить ему тяжкие телесные

повреждения и даже убить его, за что не понесёт уголовной

ответственности[136]».

Защищаться путём акта необходимой обороны можно и от общественно

опасного посягательства, направленного на личную собственность граждан, ибо

правомерность таких оборонительных действий прямо вытекает из содержания

ст. 37 УК РФ, в которой говорится, что не является преступлением

причинение вреда нападающему при защите от общественно опасного

посягательства «на право обороняющегося или другого лица».

Недопустимой является защита незначительного, ничтожного блага путём

причинения посягающему лицу вреда, разительно несоответственного,

несоразмерного с ценностью важностью и общественным значением этого блага.

Если же лицо для защиты малоценного интереса избирает средства,

которыми причиняется существенный вред посягающему, то причинение такого

вреда не рассматривается как необходимая оборона. В определённых случаях

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5