Понятие превышения пределов необходимой обороны

оно не является и превышением пределов необходимой обороны, а влечёт за

собой ответственность как за совершение умышленного преступления.

Так, например, владелец одного из домов г. Магнитогорска Гемба в один

из вечеров услышал шуршание в саду. Хозяин выбежал на крыльцо с двустволкой

в руках. Он увидел на заборе своего сада подростка, пытающегося проникнуть

в сад. Озверевший Гемба без всякого предупреждения выстрелил в него в

упор. Подросток попытался добежать до своего дома, но умер прямо на дороге.

Ни о какой необходимой обороне в данном случае не может быть и речи.

Рассмотрев это дело. Челябинский народный суд признал Гембу виновным в

умышленном убийстве[137].

Согласно прямому указанию ст. 37 УК РФ, защищаться можно только от

общественно опасного посягательства. Общественная опасность преступлений в

общих чертах раскрывается в ст. 2 УК РФ путём перечисления тех основных

объектов, которым преступления наносят или могут нанести вред. Таковы права

и свободы человека и гражданина, собственность, общественный порядок

и общественная безопасность, окружающая среда, конституционный строй,

мир и безопасность человечества.

Преступления различаются между собой по характеру и степени

общественной опасности. Характер общественной опасности определяет

качественное своеобразие преступления. Он зависит от содержания

общественных отношений, на которые посягают преступления, характера

причиняемого им вреда, способа посягательства, вида вины, содержания

мотивов и целей преступления.

Степень общественной опасности - это количественное выражение

сравнительной опасности деяний одного и того же характера общественной

опасности. Она определяется величиной однородного ущерба, степенью вины,

степенью неизменности мотивов и целей преступления, сравнительной

опасностью преступлений в зависимости от специфики места или времени

совершения преступления[138].

Из части 2 ст. 14 УК РФ следует, что "не является преступлением

действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо

деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу своей

малозначительности не представляющее общественной опасности, то есть не

причинившее вреда и не создавшее угрозы причинения вреда личности,

обществу или государству». Поэтому защита от малозначительных деяний

не должна причинять существенного вреда правонарушителю.

(2. Виды превышения пределов необходимой обороны.

Этот вопрос в юридической литературе является дискуссионным. В основном

спор сводится к тому, что УК РФ, определяя превышение пределов необходимой

обороны как «явное несоответствие защиты характеру и опасности

посягательства», имеет ввиду чрезмерную защиту или включает в себя также

другие виды превышения пределов необходимой обороны, в частности, во

времени.

Выясняя понятие превышения пределов необходимой обороны необходимо,

прежде всего, решить вопрос о видах превышения пределов необходимой

обороны, так как в теории и судебной практике нет единства взглядов по

этому вопросу. Большинством учёных-правоведов признается, что превышение

пределов необходимой обороны может быть двух видов:

1) Превышение пределов необходимой обороны, выразившееся в

несвоевременности защиты, то есть совершении оборонительных действий

непосредственно перед тем, как возникла реальная угроза нападения или уже

после окончания посягательства;

2) Превышение пределов необходимой обороны, выразившееся в

несоразмерности применяемых средств защиты сравнительно с характером

происходившего нападения[139].

Наиболее распространённым видом превышения пределов необходимой обороны

является несоразмерность защиты характеру и опасности посягательства, так

называемая «чрезмерная оборона». Бывают случаи, когда защита одновременно

является и чрезмерной и несвоевременной. Как правило, «чрезмерная оборона

имеется налицо тогда, когда обороняющихся применяет такие средства и методы

защиты, которые явно не вызываются характером нападения и условиями, в

которых производится защита, и без необходимости причиняют нападающему

тяжкий вред[140]».

Этот вид превышения пределов необходимой обороны имеет большое значение

для четкого разграничения правомерной обороны и превышения пределов

дозволенной защиты. Вопрос о чрезмерной обороне подробно рассматривался

выше.

В уголовно-правовой литературе обычно идёт спор по вопросу о признании

несвоевременной обороны одним из видов превышения пределов необходимой

обороны.

Некоторые учёные считают, что вообще не может иметь места превышение

пределов необходимой обороны во времени. В частности, В.Ф. Кириченко писал,

что «при нарушении границ необходимой обороны во времени состояние

необходимой обороны уже отсутствует вследствие отсутствия нападения;

следовательно, в этих случаях ... не может быть и речи о превышении

необходимой обороны[141]».

Такого же мнения поддерживается и Н.Н. Паше-Озерский, который считает,

что превышение пределов необходимой обороны ввиду её несвоевременности не

увязывается с существом самого понятия обороны. «В самом деле, - говорит

далее автор, - преждевременная оборона не будет ещё обороной необходимой,

ибо против лишь предполагаемого посягательства можно применять меры

предупреждения, предосторожности, но не прибегать к обороне. А так

называема мая «запоздалая» оборона уже не будет необходимой, так как против

оконченного посягательства оборона вообще является излишней и логически

немыслима[142]».

Указанный взгляд разделял И. И. Слуцкий, который отмечал, что «строго

подходя к вопросу, несвоевременность защиты нельзя рассматривать как

превышение пределов необходимой обороны, поскольку нельзя превышать того,

чего нет[143]».

Однако же, ни В.Ф. Кириченко, ни И. И. Слуцкий не удерживаются до конца

на этой позиции и в конечном итоге высказываются в пользу понятия

превышения пределов необходимой обороны во времени[144]».

Совершенно иную позицию по вопросу о несвоевременности обороны занимает

Т.Г. Шавгулидзе, который считает, что «несвоевременная оборона по существу

является разновидностью мнимой обороны[145]».

Для подтверждения своего взгляда Т.Г. Шавгулидзе приводит аргумент. В

случаях несвоевременной обороны, независимо от того, объемлет ли это

понятие только «запоздалую» оборону или и «преждевременную» оборону,

субъект допускает фактическую ошибку. Он думает, что находится в состоянии

необходимой обороны, тогда как фактически такого состояния нет или потому,

что посягательства пока не было («преждевременная оборона»), или потому,

что посягательство уже прекратилось («запоздалая оборона»). Во время

несвоевременной обороны лицо думает, что причиняет вред нападающему с целью

защиты правовых интересов, однако, его усилия излишни, так как

посягательства на самом деле не существует[146].

И далее он предлагает вопрос о квалификации - действия несвоевременно

обороняющегося решать так же, как и вопрос о квалификации действий мнимо

обороняющегося.

На наш взгляд, наиболее правильно разрешает вопрос о несвоевременной

обороне И.С. Тишкевич, который считает, что несвоевременная оборона

«потому и составляет превышение пределов необходимой обороны, что лицо

решает осуществить своё право на оборону от общественно опасного

посягательства, но делает это преждевременно или с опозданием, вследствие

чего выходит за рамки дозволенной защиты.

Нельзя не учитывать того обстоятельства, - далее отмечает автор,- что в

этих случаях субъект причиняет смерть или телесное повреждение другому лицу

в связи с конкретным нападением последнего (ожидаемом в ближайшем будущем

или только что окончившимся), руководствуется, как и при чрезмерной обороне

мотивом защиты правоохраняемых интересов от общественно опасного

посягательства, но неправильно выбирает момент для совершения

оборонительных действий[147]».

Среди ученых, допускающих возможность превышения пределов необходимой

обороны во времени, нет единства мнений по вопросу о том, в чём может

выразиться такое превышение. А.А. Пионтковский, например, считал, что

несвоевременной обороны нет в случаях преждевременной защиты. По этому

поводу он, в частности, писал: «Причинение вреда лицу, которое может лишь в

будущем совершить нападение, нельзя рассматривать как превышение пределов

необходимой обороны». «Превышение обороны, -далее отмечает автор, -при её

несвоевременности может иметь место лишь тогда, когда преступное

посягательство имело место в действительности, а потому и существовало

право на необходимую оборону у потерпевшего или других лиц, но преступник

уже прекратил нападение: опасность нападения миновала или преступный

результат уже был полностью осуществлен. В этих случаях при определённых

условиях можно говорить и о превышении пределов необходимой обороны[148]».

Таким образом, А.А. Пионтковский допускает возможность превышения

пределов необходимой обороны лишь в случаях запоздалой защиты. Его мнение

не разделяет, на наш взгляд совершенно правильно, И.С. Тишкевич, который

считает: «Если установлено, что вред какому-либо лицу, намеревавшемуся

совершить общественно опасное посягательство, причинен с целью защиты

непосредственно перед тем, как могла возникнуть реальная угроза нападения,

то нет никаких оснований не считать действия обороняющегося превышением

пределов необходимой обороны».

В подтверждение сказанного И.С. Тишкевич приводит пример: эксцессом

обороны обоснованно были признаны действия А., который, сидя верхом на

лошади, с расстояния в 5 - 6 метров выстрелил в Ш., угрожавшего убийством и

с ножом в руках приближавшегося к А., несмотря на предупреждение

последнего, что он будет стрелять. От полученного ранения Ш. скончался.

Президиум Верховного Суда РСФСР обосновал наличие превышения пределов

необходимой обороны ссылкой на то, что А. находился верхом на лошади, а Ш.

на земле и расстояние между ними было свыше 5 метров.

Таким образом, основанием для осуждения за эксцесс обороны явилась

несвоевременность защиты (если бы А., починил смерть Ш. в тот момент, когда

он, приблизившись к лошади, замахнулся бы ножом, чтобы ударить А., и,

следовательно, имелась бы реальная угроза причинения ему смерти или

телесных повреждений, действия обороняющегося были бы правомерны. А. не

обязан был спасаться бегством, пользуясь тем, что он находился на

лошади[149].

Вместе с тем необходимо отметить, что на практике преждевременная

оборона встречается очень редко.

Судебная практика в вопросе о признании несвоевременной обороны одним

из видов превышения пределов необходимой обороны проявляет некоторую

непоследовательность.

Так, Пленум Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 года в своём

постановлении стремился устранить неосновательное привлечение к уголовной

ответственности за превышение пределов необходимой обороны по мотивам

несвоевременности, когда в действительности лицо осуществляло правомерно

необходимую оборону. Из п. 5 этого постановления следует, что «состояние

необходимой обороны возникает не только в самый момент общественно

опасного посягательства, но и при наличии реальной угрозы нападения.

Состояние необходимой обороны может иметь место и тогда, когда защита

последовала непосредственно за актом хотя бы и оконченного

посягательства, но по обстоятельствам дела для оборонявшегося не был

ясен момент его окончания[150].

Признание несвоевременной обороны одним из видов превышения пределов

необходимой обороны, разделяется большинством учёных-правоведов. Эту же

позицию по данному вопросу занимает и судебная практика:

Так, Юрьев-Польским районным народным судом Владимирской области

Ильясевич была осуждена по ст. 103 УК РСФСР. Она была признана

виновной в том, что Ильясевич, поссорившись с мужем, стала убегать

от последнего, т.к. муж ударил её. Преследуя жену, Ильясевич забежал

в дом к знакомым, где она пыталась укрыться. Хозяин дома вместе

со своим взрослым сыном повалили Ильясевича на пол и пытались его

успокоить. В это время преследуемая в доме со стола на кухне

схватила кухонный нож и нанесла им удары мужу в левую половину

груди и живот. От полученных ранений Ильясевич на месте скончался.

Президиум Владимирского областного суда приговор изменил, её

действия переквалифицировал на ст. 105 УК, указав, что у Ильясевич

были все основания полагать, что нападение мужа на неё неокончено,

что он явился следом за ней в дом с целью расправы, т.е.

Ильясевич действовала в состоянии необходимой обороны с превышением

её пределов[151].

Таким образом, на наш взгляд, видами превышения пределов необходимой

обороны может быть: 1) явное несоответствие защиты характеру и опасности

посягательства; и 2) несвоевременность защиты.

Превышение пределов необходимой обороны следует отграничивать от

действий, совершенных в состоянии мнимой обороны. При превышении пределов

необходимой обороны, обороняющийся осуществляет защиту от реально

существующего общественно опасного посягательства, хотя бы превышение и

было связано с ошибочным представлением защищающегося о характере и степени

опасности посягательства. Действия лица, превысившего пределы допустимой

обороны, всегда общественно опасны, а потому влекут за собой уголовную

ответственность.

При мнимой же обороне, хотя действия обороняющегося и общественно

опасны, но, как это прямо вытекает из закона, не всегда влекут за собой

уголовную ответственность.

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении № 14 от 16 августа

1984 года «О применении судами законодательства, обеспечивающего

право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств»

в п. 13 указал, что суды должны различать состояние необходимой

обороны и так называемой мнимой обороны, когда отсутствует реальное

общественно опасное посягательство и лицо лишь ошибочно предполагает

наличие такого посягательства.

В тех случаях, когда обстановка происшествия давала основание

полагать, что совершается реальное посягательство, и лицо, применившее

средство защиты, не сознавало и не могло сознавать ошибочность

своего предположения, его действия следует рассматривать как

совершённые в состоянии необходимой обороны. Если при этом лицо

превысило пределы защиты, допустимой в условиях соответствующего

реального посягательства, оно подлежит ответственности как за

превышение пределов необходимой обороны.

Если же лицо причиняет вред, не сознавая мнимости посягательства,

но по обстоятельствам дела должно было и могло это сознавать,

действия такого лица подлежат квалификации по статьям уголовного

кодекса, предусматривающим ответственность за причинение вреда по

неосторожности[152].

Когда же лицо при достаточной внимательности могло сознавать

ошибочность своего предположения о наличии нападения, и оно причиняет вред

постороннему лицу -имеется состав преступления.

22 декабря 1974 года вечером Кучеренко находился в будке для охраны

магазина в с. Покровка, будучи предупрежденным заведующей магазина о том,

что у последней похищены ключи от магазина и склада, в связи с чем возможно

совершение кражи. В 22-ом часу вечера из автомашины, остановившейся у

магазина, вышел Ляховенко, находившийся в нетрезвом состоянии. Несмотря на

окрики сторожа, стал приближаться к последнему. В связи с тем, что на

неоднократные окрики и предупреждения Ляховенко не отвечал, Кучеренко ещё

больше встревожился и сделал из ружья предупредительный выстрел вверх. Но

Ляховенко, не реагируя на крики и предупредительный выстрел, держа правую

руку в кармане, молча приближался к сторожу. 62-летний сторож ошибочно

воспринял это как реальную угрозу нападения и произвёл второй выстрел в

направления Ляховенко, которым последний был убит[153].

Как указала Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда,

исходя из обстановки данного происшествия следует признать, что Кучеренко,

при должной внимательности мог сознавать ошибочность своего предположения,

мог установить, что нападения не существует, поэтому его действия должны

рассматриваться как неосторожное убийство.

ГЛАВА 3.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИК А СОСТАВОВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, СОВЕРШАЕМЫХ ПРИ

ПРЕВЫШЕНИИ ПРЕДЕЛОВ НЕОБХОДИ-МОЙ ОБОРОНЫ И ИХ ОТЛИЧИЕ ОТ СХОДНЫХ

ПРЕСТУП-ЛЕНИЙ.

(1.Убийство, причинение тяжкого или средней тяжести вреда

здоровью, совершённое при превышении пределов необходимой

обороны.

Согласно ч. 1 ст. 37 УК РФ не является преступлением причинение

вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, т.е. при

защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых

законом интересов общества или государства от общественно опасного

посягательства, если при этом не было допущено превышения пределов

необходимой обороны.

В то же время превышение пределов необходимой обороны является

действием общественно опасным. Преступным является убийство и нанесение

тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, совершенные при превышении

пределов необходимой обороны. Эти преступления действующее законодательство

относит к преступлениям небольшой тяжести (ст. 15 ч. 2 УК РФ).

Основанием для этого служит то, что при совершении подобных действий

виновный, как и при необходимой обороне, руководствуется стремлением

пресечь общественно опасное посягательство на государственные или

общественные интересы, на права и интересы личности. Нельзя не учитывать

также, что лицо, подвергшееся нападению, находится в состоянии сильного

душевного волнения и часто лишено возможности соизмерить средства защиты

со средствами нападения.

Поэтому законодатель рассматривает превышение пределов необходимой

обороны как обстоятельство, смягчающее уголовную ответственность (п. «ж»,

ч. 1, ст. 61 УК РФ ), а убийство и тяжкое или средней тяжести причинение

вреда здоровью, совершённое при превышении пределов необходимой обороны,

карается мягче (ст.ст. 108 ч. 1, 114 ч. 1 УК РФ ).

Давая юридический анализ состава преступлений, совершаемых при

превышении пределов необходимой обороны, нужно установить, прежде всего, на

какие интересы они посягают, т.е. определить объект преступления. Только

с учетом особенностей объекта можно понять специфику превышения пределов

необходимой обороны, дать правильную квалификацию образующих такое

превышение действий. Несмотря на большое значение вопроса об объекте

преступлений, предусмотренных ст. ст. 108 ч. 1 и 114 ч. 1 УК РФ, данный

вопрос в юридической литературе почти не исследовался. Лишь в некоторых

работах кратко говорится о том, что объектом эксцесса обороны является

«охраняемые правом интересы лица, совершившего посягательство на

общественный или индивидуальный интерес[154]». В.Ф. Кириченко считает, что

объект рассматриваемых преступлений не имеет существенных

особенностей[155].

Мы думаем, что прав И.С. Тишкевич, который полагает, что такое решение

вопроса об объекте преступлений, совершаемых с превышением пределов

необходимой обороны, не может способствовать правильному пониманию и

применению института необходимой обороны. Как известно, объектом всякого

преступления, по уголовному праву, являются те или иные общественные

отношения. При превышении пределов необходимой обороны виновный также

посягает на определенный порядок общественных отношений. Законодатель

предоставляет гражданам активно защищаться от общественно опасных

посягательств, но это право, предоставляемое гражданам , не безгранично.

Его содержание и пределы в основном установлены законом. В результате

совершения посягательства, между посягающим, с одной стороны, или

потерпевшим, или очевидцем посягательства, дающими отпор посягающему,

возникают определённые общественные отношения, которые регулируются правом

и поэтому принимают характер правоотношений. Часто эти правоотношения имеют

уголовно-правовой характер. Участники правоотношений имеют определенные

права и обязанности.

Потерпевший или очевидец общественно опасного посягательства, решившие

пресечь его своими силами, имеют право причинить посягающему определённый

вред с соблюдением соответствующих правил. Вместе с тем, обороняющийся

обязан не превышать пределы необходимой обороны, т.е. осуществлять оборону

так, чтобы не было явного несоответствия между защитой, характером и

опасностью посягательства. Посягающий в свою очередь, обязан претерпеть

причиненный ему вред при осуществлении необходимой обороны, как правовое

последствие его общественно опасных действий и не вправе защищаться от

контр нападения потерпевшего или иного лица, прибегнувшего к активной

защите. Однако, посягающий тоже получает право на защиту, как об этом

подробно говорилось выше в нашей работе, если обороняющийся превышает

пределы дозволенной защиты. Таким образом, правовое положение

посягающего оказавшегося объектом оборонительных действий

«двойственно[156]».

С одной стороны, его жизнь, здоровье, свобода, имущественные и другие

интересы в определенных случаях выпадают из-под защиты уголовного закона,

причем, основанием для этого служит совершение общественно опасного

посягательства. С другой стороны, жизнь и здоровье посягающего становятся

объектом уголовно-правовой защиты, если обороняющийся в результате

нарушения установленных правил осуществления права на необходимую оборону

выходит за рамки дозволенной защиты, в связи с чем его оборонительные

действия приобретают характер противоправного, общественно опасного

посягательства.

Законодатель считает объектом противоправного превышения пределов

необходимой обороны в одних случаях жизнь, в других - здоровье человека.

Однако в отличие от других преступлений против личности, объектом

рассматриваемых преступлений могут быть жизнь и здоровье не всякого лица, а

лишь того, которое совершит общественно опасное посягательство на

охраняемые правом интересы.

Если ни нападения, ни его угрозы не было, то не может быть речи о

превышении необходимой обороны, ибо невозможно превысить то, чего не

существует. В подобных случаях действия виновного рассматриваются как

умышленное преступление.

Так, Кузькин вечером, когда магазин был уже закрыт, хотя там и

находились продавцы, пытался войти в него, чтобы приобрести спиртные

напитки. Лайкина, охранявшая магазин, не пустила Кузькина. Между ними

возникла перебранка. Кузькин грубо ругался, настойчиво требовал, чтобы его

пустили в магазин. Лайкина крикнула: «Уйди, застрелю!», тут же выстрелила в

Кузькина и убила его.

Поскольку ни Лайкиной, ни магазину, который она охраняла, никакой

опасности со стороны Кузькина не угрожало, у Лайкиной не возникало право на

необходимую оборону, и, следовательно, она не могла превысить её пределы.

Поэтому Лайкина осуждена за умышленное убийство[157].

Из Уголовного кодекса следует, что с внешней стороны уголовно

наказуемым превышением пределов необходимой обороны признаются

умышленные действия, явно не соответствующие характеру и степени

общественной опасности посягательства (ч. 3, ст. 37 УК РФ), повлекшие

смерть посягающего, либо причинение ему тяжкого или средней тяжести

вреда здоровью.

Таким образом, объективная сторона эксцесса обороны слагается из

действия, в котором с внешней стороны выразилось превышение пределов

необходимой обороны, его общественно опасного последствия (смерти, тяжкого

или средней тяжести причинения вреда здоровью), причинной связи между

действиями и результатом наступивших последствий.

При практическом применении закона о необходимой обороне встречаются

вопросы, не урегулированные законодательством. Так, уголовное

законодательство до принятия УК 24 мая 1996 г. устанавливало

ответственность не за любое причинение вреда при превышении пределов

необходимой обороны, а лишь за убийство и причинение тяжкого или менее

тяжких телесных повреждений. В то же время в практике имели место случаи

причинения при превышении пределов необходимой обороны тяжкого телесного

повреждения, повлекшего смерть посягателя. Суды, поскольку иное не было

предусмотрено законом, квалифицировали подобные действия по ст. 105 или

ст. 111 УК РСФСР. И причём, как указывает В. Козак, при аналогичных

обстоятельствах совершения преступлений, действия, причинившие при защите

от нападения, тяжкие телесные повреждения, от которых нападавшие

скончались в больнице, разными судами квалифицировались по разному[158].

Нам представляется, что такие решения судов не соответствовали

диспозициям ст. ст. 105 и 111 УК РСФСР. Бесспорно, причинение тяжкого

телесного повреждения, повлекшего смерть посягавшего, при превышении

пределов необходимой обороны весьма схоже с действиями, подпадающими под

признаки ст. ст. 105 и 111 УК. Однако оно не может квалифицироваться по

этим статьям, так как по своим объективным (наличие причинной связи между

нанесением тяжкого телесного повреждения и наступившей смертью) и

субъективными признакам ими не охватывается. Кроме того, указанные

действия по степени общественной опасности менее тяжкие по сравнению с

убийством при превышении пределов необходимой обороны и более тяжкие, чем

причинение тяжкого телесного повреждения с превышением пределов

необходимом обороны.

Рассматриваемый вопрос не был урегулирован также при принятии

Уголовного кодекса РФ 24 мая 1996 года, где в ст. 108 ч. 1

предусматривает уголовную ответственность за убийство, совершённое при

превышении пределов необходимой обороны, а ст. 114 ч. 1 за

причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при

умышленных действиях, явно не соответствующих характеру и степени

общественной опасности посягательства.

В судебной практике и литературе высказаны разные суждения о

возможности признания преступлением причинения посягающему легкого

телесного повреждения и имущественного вреда, если они явно не

соответствовали характеру и опасности посягательства. Авторы учебника

«Советское уголовное право» (Общая часть. Изд. МГУ, 1969) считают, что

превышение пределов необходимой обороны может выразиться и в причинении

лёгких телесных повреждений и в уничтожении имущества. Такие действия, по

их мнению, следует квалифицировать как преступления против личности либо

против собственности ( ст. ст. 112, 126, 149 УК[159] ).

Другие авторы придерживаются иной точки зрения, считая, что поскольку в

Особенной части УК союзных республик был дан исчерпывающий перечень

преступлений, наказуемым может быть лишь то превышение пределов необходимой

обороны, которое указано в законе. Нам думается, что последняя точка зрения

наиболее правильна. Что же касается возможности покушения в этих

преступлениях, то здесь нет единодушия. Одни учёные считают, что покушение

на преступления, предусмотренные при превышении пределов необходимой

обороны невозможно из-за особенности необходимой обороны или

субъективной стороны преступлений[160].

Другие занимают противоположную позицию, признавая допустимым покушение

на убийство при превышении пределов необходимой обороны, исходя из общего

правила о возможности покушения на преступление при прямом умысле. А

преступление, предусмотренное ст. 105 УК РСФСР, по их мнению может быть

совершено и с прямым умыслом[161]. Такого же мнения и А.А.

Пионтковский[162]. Указанная позиция представляется правильной.

Немаловажным является также вопрос о форме вины при превышении пределов

необходимой обороны. «Умолчание закона о форме вины, - как правильно

отмечал А.Н. Трайнин, - не снимает вопроса о вине, а лишь требует

тщательного выяснения мысли законодателя, для установления необходимой для

данного состава формы вины[163]».

Н.Н. Паше-Озерский считает, что «преступление, явившееся результатом

превышения пределов необходимой обороны ... может быть совершено не только

умышленно, но и по неосторожности[164]».

Профессор А.А. Пионтковский считает, что убийство в результате

превышения пределов необходимой обороны совершается всегда умышленно[165].

В литературе было высказано мнение и о том, что «с субъективной стороны

преступления, совершаемые в результате превышения пределов необходимой

обороны, могут быть только по неосторожности[166]».

Авторы комментария к уголовному кодексу Российской Федерации под

редакцией Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева полагают, что субъективная

сторона преступлений, предусмотренных ст. 108 ч. 1, ст. 114 ч. 1,

характеризуется виной в виде прямого или косвенного умысла. Виновный

осознает, что обороняясь от общественно опасного посягательства, сам

совершает противоправные деяния, предвидит возможность или

неизбежность причинения смерти посягающему и желает либо сознательно

допускает её наступление или относится к этому факту безразлично.

Умысел здесь всегда внезапно возникший.

Причинение посягающему при отражении общественно опасного

посягательства смерти, тяжкого или средней тяжести вреда по

неосторожности не может влечь за собой уголовной ответственности.

Состав преступления в таких случаях отсутствует[167].

Как нам кажется прав И.С. Тишкевич, который считает, «что при решении

вопроса о том, какая форма вины требуется для привлечения к ответственности

за деяния, совершённые при превышении пределов необходимой обороны,

нужно исходить не из формально-логического толкования закона, а из общих

принципов уголовного права и служебной роли института необходимой обороны.

Если в случаях причинения другому лицу вреда, не связанного с защитой

от общественно опасного нападения, мы вправе требовать от виновного должной

осмотрительности и её отсутствие рассматривается как основание для вменения

в вину причинения потерпевшему смерти, телесных повреждений по

неосторожности, то в отношении оборонительных действий такой подход был бы

неправильным[168]».

Согласно ст. 20 ч. 1 УК, уголовная ответственность за причинение

смерти, тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении

пределов необходимой обороны наступает с 16 лет (по УК РСФСР наступала

с 14 лет), как и за другие убийства и умышленные телесные повреждения.

Думается, что в уголовное законодательство изменения внесены обоснованно,

т.к. практически случаи возбуждения по ст. ст. 105 и 111 УК РСФСР, лиц в

возрасте 14 -15 лет почти не встречались. И это понятно, подростки в

возрасте 14 -15 лет ввиду отсутствия у них жизненного опыта, умения быстро

ориентироваться в сложной неожиданно возникшей обстановке, не в состоянии

разобраться в характере и степени опасности посягательства и правильно

решить вопрос о том, когда и в каких пределах можно защищаться. Сложившаяся

практика привлечения к уголовной ответственности за рассматриваемые

преступления с 16 лет была закреплена в законе.

(2. Отграничение преступлений, совершаемых в состоянии сильного

душевного волнения от преступлений, совершенных при превышении пределов

необходимой обороны, либо при превышении мер, необходимых для

задержания лица, совершившего преступление.

В судебной и следственной практике часто возникают значительные

трудности в отграничении убийства либо тяжкого или средней тяжести вреда

здоровью, причинённого при превышении пределов необходимой обороны от

причинения тех же последствий в состоянии внезапно возникшего сильного

душевного волнения, вызванного противозаконными действиями потерпевшего,

так как между этими преступлениями имеется много общего.

Во-первых: и при превышении пределов необходимой обороны, и в состоянии

физиологического аффекта причинение вреда вызвано противоправными

действиями потерпевшего.

Во-вторых: закон предусматривает, что оба преступления могут быть

совершены другими лицами, а не только лицом, подвергшимся насилию.

В-третьих: вред может быть причинен как во время совершения

противоправных действий потерпевшим, так и после окончания их.

В-четвертых: конечная цель обоих преступлений одна - причинение смерти,

тяжкого или средней тяжести вреда здоровью.

Тем не менее, между преступлениями, совершенными в состоянии аффекта и

при превышении пределов необходимой обороны, имеются существенные различия.

В чём они состоят?

Единых критериев разграничения в юридической литературе не выработано.

Так, В.А. Владимиров, Н.И. Загородников и Г.А. Кригер отграничивают их друг

от друга главным образом по характеру тех действий потерпевшего, которыми

вызвано причинение ему вреда. Например, В.А. Владимиров считает, что

причиной возникновения душевного волнения может быть только насилие, не

являющееся тяжким, т.к. в ст. ст. 104 и 110 УК РСФСР говорится лишь о

тяжком оскорблении, а для насилия подобного указания нет, и если «насилие

окажется тяжким, у подвергшегося ему лица безусловно возникает право на

необходимую оборону, и в таком случае причинение вреда нападающему либо

вообще не является наказуемым, либо образует преступление, совершенное в

результате превышения пределов необходимой обороны[169]».

Н.И. Загородников считает, что по ст. 104 УК РСФСР квалифицируются

случаи убийства в состоянии сильного душевного волнения, вызванного

насилием, не опасным для жизни и здоровья. В противном же случае у лица,

подвергшегося насилию, возникает право на необходимую оборону, а

следовательно может иметь место и её превышение. Не отрицая важной роли

характера насилия, И.С. Тишкевич напротив считает, что при одном и том же

характере насилия со стороны потерпевшего причинение ему вреда в данном

случае может быть превышением пределов необходимой обороны, если ответная

реакция на насилие выразилась в несвоевременных или чрезмерных

оборонительных действиях, в другом - убийством или нанесением телесного

повреждения в состоянии аффекта. Не исключены случаи, когда насилие, не

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5